река, превратившаяся в широкий бурный поток. Перед воротами возвышался тёмный предмет, который они сначала в сумерках приняли за большой чёрный камень. Это была большая рыбачья лодка, когда-то очень добротная и надежная, вставшая на вечный прикол. Корма лодки, наполовину погружённая в воду, сгнила. В передней части лежал большой серый ком брошенной парусины, под которой угадывались очертания продолговатого предмета.
Рене подошёл и откинул ткань. Сайка отшатнулась и закричала. Рене ещё никогда не слышал, чтобы Сайка так кричала…
В доме Хирны
Высокий старик с длинной седой бородой быстро прошёл по красно-жёлтой ковровой дорожке и почтительно склонился перед волшебницей:
– Ты уверен, что они выбрались из долины?
– Да, Великая…
– Как?
– По реке, Великая…
– Это верная смерть.
– Они не знали этого. Я видел следы крови по ту сторону Неприступных Гор.
– Так они живы? Где они сейчас?
– Они пошли Дорогой Времени, Великая…
– Что ж. Может, это и к лучшему… Монета у меня всё равно уже есть. По крайней мере, Архоту они не достанутся. И на нашем пути они больше не встанут…
– Я плохо сказал, Великая. Они только что прошли Дорогу от начала до конца…
– Что? Они вышли из Ворот?
– Да, Великая… Время не тронуло их. Мальчик болен. Они идут к Ири-Тао…
– Силы небесные… Их надо остановить!
– Поздно. Они только что ступили на земли Мёртвого города, Великая…
– Книгу. Скорее, книгу!
– Одумайся, Великая… Их не остановило само Время. И нет магии более грозной, чем магия Стража! Ты бессильна.
Лицо волшебницы исказила судорога.
– Пусть так… Что сейчас делает Нищий?
– Архот? Он гнался за ними, Великая. Но не посмел ступить на Дорогу. Он уже был там. И он знает свой Приговор. Он в ярости.
– Архот знает, что они живы?
– Пока нет. Но скоро узнает.
– Откуда?
– Один из твоих людей предаёт тебя, Великая…
– Кто?
– Саман подобрал монету…
– Почему его не остановили?
– Прикажи, Великая, его остановят…
Долго, очень долго думала волшебница. Старик стоял молча, почтительно сложив руки на груди.
– Нет. Пусть всё идёт так, как идёт. Если уж само Время бережёт их, даже я не встану на их пути. Если Архот решит сунуть свою голову в петлю, – волшебница криво усмехнулась, – Не буду ему мешать. В конце концов, это всего лишь голова Архота. Проследи, чтобы Саман больше никогда не вошёл в этот дом… Что ты узнал о девочке?
– Прости, Великая. Ничего достоверного. Вроде бы её родители погибли на Дороге Времени. Во всяком случае, кузнец принёс её оттуда. Это – всё.
– Откуда – оттуда? Что??? Ты хочешь сказать, что Сайка дважды прошла по Дороге?
– Да, Великая… причём в первый раз она шла против течения…
– И при этом осталась жива?
– Осталась, Великая… впервые, на памяти людей. Ей повезло. Она была слишком мала и не знала своего Приговора, поэтому он не свершился. А может быть потому, что в прошлый раз она не входила в Ворота. Ведь она родилась на берегах Реки. Значит, в Ворота вошла её мать.
– О силы… – по лицу волшебницы пробежала тень растерянности, – Для чего же вы храните её? Кто она?
– Доподлинно неизвестно. Однажды Архот напал на небольшой город, стоящий у отрогов восточных гор. Жители отчаянно защищались, но пали к его ногам. Те, кто отказался признать нового властителя, вынуждены были бежать. На Дорогу ступили многие, сошли с неё двое: кузнец, случайно оказавшийся в осаждённом городе, и новорожденная девочка, которую он вынес на руках.
Кузнец, вероятно, знал её родителей. И может быть, даже открыл тайну своей семье. Но о том, почему она так интересует Архота, кузнецу, скорее всего, было невдомёк. Иначе он был бы гораздо осторожнее. Архот, вероятно, наоборот, даже не догадывается, кто её родители, но уж наверняка знает о её роли в своей судьбе. Поэтому первое, что он сделал – уничтожил всех родившихся и не родившихся детей в завоёванном городе.
Девочка не знает, кто она. Архот знает, но вряд ли скажет даже под пыткой. Теперь, когда семья кузнеца мертва, не существует никакой возможности узнать правду. Великая, нужно ли мне и дальше искать, кто были родители девочки?
– Нет. Ты сделал всё, что мог.
– Слушаюсь, Великая…
– Скажи, ты сам ходил по Дороге Времени? Что это такое?
– Сам не ходил, Великая. Люди говорят, что никогда не знаешь, что увидишь там, что переживёшь. Некоторые тонут в болотах, некоторые – срываются с гор. Кто-то гибнет в пустыне. У каждого – своя Дорога во Времени. До конца доходят немногие. Говорят, что пройти Дорогу – всё равно, что пройти через века. Если человек живет глупую и никчёмную жизнь, в конце которой ему суждено забвение – он встретит там свою смерть. Если нет – в конце пути он узнает Приговор Времени. Пройти по Дороге может только тот, о ком будут помнить потомки. И тот, кто не знает Приговора. Если человек, знающий свой приговор, второй раз откроет Ворота Времени – приговор исполнится. Ещё говорят, что по Дороге можно идти только вперёд. И ещё… Никто не выходил из Ворот Времени дважды… до сегодняшнего утра…
Старик замолк и теперь стоял неподвижно.
– Что-то ещё?
– Да, Великая… Ключ… они нашли ключ…
Ворота
Сайка немного пришла в себя и теперь рыдала. Её трясла крупная дрожь. Рене тоже стало не по себе от того зрелища, которое открылось его глазам, противный ком подкатил к горлу, руки и ноги вмиг стали ватными, смрадный запах перехватил дыхание.
Под парусиной, как под саваном, лежал человек. Лежал уже давно. Мёртвый. Лицо его было ещё обтянуто тёмной пергаментной кожей, но черви и муравьи уже справились с глазами и губами трупа, обнажив глубокие глазницы и два ряда широких крепких зубов, скалящихся в жуткой ухмылке. Зима прервала их бесстрастную страшную работу, и теперь, с наступлением весны, они взялись за неё с новой силой.
Особенно много их было в области живота. Шевелящаяся желтоватая масса спешила скрыться с глаз
