плавильник топит опилки. Хо–хо! Хо–хо! Хо–хей! Хо–хей! Хо–хо! Мех, дыши! Жар раскаляй! — В дикой чаще ясень рос, его я в лесу свалил. И сжег я в уголь дерева ствол, — в огне вот груда лежит. Хо–хо! Хо–хо! Хо–хей! Хо–хей! Хо–хо! Мех, дыши! Жар раскаляй! — Как славно угли горят и жгут, как ярок красный жар! Вот прыгают искры, брызжут кругом! Хо–хей, хо–хо, хо–хей! Опилки мои текут! Хо–хо! Хо–хо! Хо–хей! Хо–хей! Хо–хо! Мех, дыши! Жар раскаляй!

Жалок и смешон тут Миме, карикатура героя, замышлявший навести на Зигфрида страх перед змеем. Ему остается только коварство и преступленье, и он варит отраву для Зигфрида, уже воображая себя властелином мира. Горбатый и отвратительный, урод по телу и душе, он уже весь во власти своей дикой мечты:

Перстенек золотой, что брат мой сковал, — тот перстенек, таящий властную мощь, кружок блестящий, господства знак, — мне, мне он достался, я взял его! Альберих сам, мой гордый брат, рабом дрожащим будет моим; спущусь я царем в темные шахты, — меня признает весь народ. И презреннейший гном как будет почтен! — К золотым струям жмутся бог и герой! Мой гнев внушает трепет и дрожь, к моим ногам все падает ниц!

Второй, акт содержит ряд основных моментов самоутг верждения героя. В первой сцене Вотан подтверждает злому Альбериху, что ни он, Вотан, не добивается Кольца, ни юный герой о нем ничего еще не знает, так что единственным соперником Альбериха является Миме. Сцена эта важна покорностью Вотана перед Судьбой. Теперь он уже понял:

Все идет своим путем, — судьбы ты не изменишь.

И победы героя уже не вернут ему веры в себя; его ждет все равно гибель. Во второй сцене Миме приводит Зигфрида с целью вызвать в нем «страх», вернее, чтобы в пылу подвигов надежнее напоить его ядом. Зигфрид без труда убивает змея Фафнера, причем последний, умирая, предупреждает его о грозящей опасности. Интересна в конце мистически–мифологическая деталь подготовки героя к дальнейшим подвигам. Слизывая с руки кровь, капавшую на нее после того, как он вынул меч из груди змея, он вдруг получает тайное знание и способность понимать лесных птиц.

Как пламя, жгуча кровь! Может ли быть? Ведь птички со мной говорят!.. Змея ли кровь открыла мой слух? Та птичка снова здесь, — чу! Что поет она?

Герой приобщается к тайнам земли. Вкусивши крови змея, т. е. приобщившись к земной тяжести и мощи, к тайне всего плотного и плотского, материального, биологического, вкусивши гущи инстинкта и темной животной утробы, Зигфрид делается знающим. С ним говорит весь лес и природа. Лесные птицы говорят ему о тайнах бытия и о его героическом назначении. «Waldweben» Вагнера это — славословие эротическому инстинкту, зуд и щекотание надвигающейся тайны сладкого и страшного, вйдение сквозь божественно–плотское одержание, мучительно–сладкое прозрение сквозь муть и Хаос животных экстазов. «Голос лесной птички» открывает ему его будущие подвиги, и отныне он всецело на лоне ликующей, свободной, экстатической божественной природы. Вот первое предуведомление:

Гей! Зигфрид властителем
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату