Во дворе это делать было невмоготу. Солнце палило так, что никакая тень не спасала. Фред лежал под густой яблоней, язык его свешивался чуть ли не до земли, а бока тяжело вздымались. Всем, глядя на пса, тоже хотелось залечь где-нибудь в тени, а еще лучше окунуться в прохладную воду.
Речка манила и звала, но Ромка был непреклонен: расследование следовало довести до конца.
— Был бы сейчас здесь Никитин отец, он бы сразу опознал преступника, даже без пятна и всякого грима, — сказала Лешка. — Он же с ним долго беседовал, значит, разглядел его достаточно хорошо. Жаль, что он завтра уезжает. Может быть, сказать ему, чтобы отменил поездку и приехал сюда? Впрочем, он может успеть это сделать еще сегодня.
Но Никита яростно затряс головой.
— Ты что? Никак нельзя его сюда звать! Если он узнает о моем похищении — а тот же слесарь может проговориться, или Тамара Петровна скажет, что я больше чем полдня ей на глаза не показывался, — то он и сам будет жить в вечном страхе за меня, и мне жизни не даст — никуда больше от себя не отпустит. Уж я-то его знаю.
— Ну и ладно, — легко согласился Ромка. — Мы и сами во всем разберемся. Кстати, твой черный человек не похож на него? Посмотри на его походку. — Он указал на Григория Михайловича, который вышел из столовой и направился к домику охранников.
— Нет, ты что, этот слишком мощный.
— Рома, ты опять? — Лешка покрутила пальцем у виска. — Знаешь же, что Григорий Михайлович никуда из усадьбы не отлучался, всегда с нами был!
— Я для примера спросил, чтобы составить представление об этом человеке. А тот? — кивнул он на Василия Трофимовича, выходящего из хозблока.
— А этот какой-то маленький.
— Значит, круг сузился до одного Дениса, то есть мы на верном пути, — к неудовольствию Гарика заметил Ромка.
Друзья запаслись водой и уселись в беседке-парголе у водопада. Лешка влезла в пруд, сняла полотенце со светильника и рассказала ребятам о глупом вороне, польстившемся на блестящий предмет.
— А я совсем недавно читал объявление в газете: «Пропал говорящий ворон. Нашедшему вознаграждение», — вспомнил Никита.
— Представляете, что было бы с Танькой, если бы эта птичка с ней бы еще и поговорила? — усмехнулся Артем и тут же вскочил: в ворота заезжал зеленый «Форд-Фокус».
— Вперед! — скомандовал Ромка, и все пятеро выстроились во дворе в ожидании, пока двоюродный брат Гарика поставит машину в гараж.
Денис подошел к ним, как ни чем не бывало.
— Привет, друзья. Почему не на речке? — И, положив руку на плечо Гарика, участливо спросил: — Родители не звонили?
Гарик молча покачал головой, разглядывая своего кузена так, будто видел его впервые.
— Не волнуйся, вот увидишь, все обойдется. Я думал сам им позвонить, но лишний раз не хочется беспокоить, — Денис смотрел на всех одинаково, не выделяя никого из них.
Незаметно Ромка наступил Никите на ногу. Как и было условленно, Никита выступил вперед, демонстративно оглядел Дениса, задержал взгляд на его правой щеке, затем с видимым страхом отпрянул назад и отвернулся, изобразив, что боится выдать свои истинные чувства. Получилась мастерски разыгранная сцена для немого кино, когда жесты нарочито утрированы, чтобы у зрителей не оставалось никаких сомнений в намерениях актера.
Все не сводили с Дениса глаз: выдаст он себя или нет?
Денис провел рукой по лицу, потер кончик носа, стирая несуществующую грязь.
— Ты… Как тебя зовут, кстати?
— Никита.
— Еще один сосед, значит. А почему ты так на меня смотришь? Я что, выпачкался?
— Нет, — отвел глаза мальчик.
— Так в чем тогда дело? — теперь он обращался к Гарику. Тот слегка покраснел и брякнул:
— Кузен, а ты знаешь, что курить вредно?
— Конечно, знаю, что капля никотина убивает лошадь. Предупреди об этом свою Жемми. А я, кстати, почти не курю, с чего ты взял? Разве что иногда, редко, а сигареты, в основном, для курящих друзей держу. Ох, ну и устал же я сегодня. И проголодался, слона готов съесть, — сообщил Денис и пошел на кухню.
— Никита, ну что, это был он? — в надежде зашептал Ромка.
Гарик вытер взмокший лоб.
— Нет. Вчерашний человек был во всем черном, даже туфли у него были черными, а Денис в джинсах, и обувь у него светлая. Нет, ты уж прости.
— Никто тебя ни в чем не винит. Однако жаль, что ты никого из них не узнал. Неужели снова прокол, и это кто-то еще? — расстроился Ромка. Но переживал он недолго и, почесав в затылке, сказал: — Что ж, придется думать, что делать дальше. К тому же он сказал, что почти не курит, а у самого полпачки искурено. А маленькая ложь рождает большое подозрение.
Его размышления прервали звуки печального полонеза, послышавшиеся из кармана Гарика.
— Мама? Что случилось? — выдернув из брюк «Моторолу», испуганно спросил мальчик, но вскоре лицо его озарилось широченной улыбкой. — Правда? Как я рад, ты себе этого не представляешь. Скажи Янке, что я ее люблю, только о ней и думаю. А в остальном у нас здесь все хорошо, просто замечательно. Купаемся. Да, конечно, под присмотром. Одни никуда не ходим, зачем нам куда-то ходить? Да все у нас отлично. Да, конечно, передам.
Гарик отключил телефон, но улыбка никуда не делась. Он вскинул руку, высоко подпрыгнул, издав ликующий возглас, а лицо у него было счастливым-пресчастливым. Как в самый первый момент, когда они нашли Никиту.
— Ребята! Всем вам горячий привет от моей мамы. Она сказала, что нашей Янке не нужна никакая операция, врачи обещали ее подлечить, к тому же есть надежда на то, что с возрастом у нее и вообще все пройдет.
Лешка порывисто обняла Гарика.
— Говорила я тебе, что все будет хорошо! Скажи, говорила?
Радость охватила и ее тоже. Ведь беда, случившаяся в семье Соболевых, не могла не омрачать их отдых. Исчезновение Никиты на какое-то время отвлекло всех от тревоги о больной девочке, но потом она вернулась снова, и вот теперь все позади. И Никита с ними, и у Гарика в семье все наладилось. Какое счастье!
Артем, видно, думал точно так же. Он хлопнул друга по плечу.
— Мы рады! Я тоже был уверен, что все будет о'кей. Видишь, как все замечательно складывается!
— Не совсем замечательно, — буркнул Ромка, но это вовсе не означало, что он не разделяет общие чувства. — Я тоже не сомневался, что с твоей сестрой все будет в порядке, но дело-то не закончено.
Но Гарик не обратил на его слова никакого внимания. Он метнулся к кухне и крикнул:
— Няня Томочка! Послушай, что я тебе скажу! Однако экономки на месте не оказалось, и он вернулся к ребятам.
— Ну и черт с ним, с этим делом. Давайте на все наплюем и сходим на речку. Если моему папе и придется платить по какому-то там поддельному поручительству, то, я уверен, нас это не разорит. Никита- то нашелся, больше ему ничего не грозит, потому что мы с него глаз не спустим, и жить он будет не один, а переселится в мою комнату, так что бояться нам больше нечего. Для пущего спокойствия можно еще и Григория Михайловича попросить пожить пока в комнате Никиты.
Но Ромка, которому больше всех сейчас хотелось облачиться в гидрокостюм и усесться в сверкающий от водных брызг скутер, отрицательно замотал головой.
— Нет, и не мечтайте даже, иначе я на вас обижусь. Поймите же вы, что никакое зло нельзя оставлять безнаказанным, иначе преступник не остановится на нем и совершит что-нибудь еще.
