Мы решили, что вряд ли кто нас спасёт, кроме нас самих, и вновь принялись считать волны.
В первую очередь мы попытались найти на внутренней дуге бухточки место, где прибой был бы наиболее пологим. При этом мы старались не смотреть на окаймляющие залив чёрные обрывистые скалы, где медленные серые валы разбивались прибоем на высоту пятиэтажного дома. Выбрав подходящую точку, мы отволокли туда по припайному льду лодку, мотор, бачок, полностью её снарядили и, дождавшись момента, когда, с нашей точки зрения, подряд шло несколько очень пологих и длинных волн, столкнули лодку с размаху в Охотское море. При этом я попытался предельно чётко втолковать американцам, что от слаженности действий нашей команды по-настоящему зависят наши жизни. Второй раз перевернуться в таком состоянии в ледяной воде нам было никак нельзя. Кроме того, промёрзшие насквозь и в мокрой одежде – не знаю, как бы мы выдержали третью ночь. Я допускаю, что на следующий день нас на косе осталось бы меньше, и кто знает, на кого меньше нас бы стало…
Поэтому мы дали в руки нашим американским товарищам (после двух ночей в пургу под лодкой язык не поворачивался называть их клиентами) длинные и крепкие рожны (едва ли не последние не сгоревшие в костре) и объяснили, что как только лодка встанет на воду – они вскакивают в неё, становятся по бортам и, невзирая на действия всех остальных, с силой начинают толкаться вперёд.
(Обычно клиенты в такой ситуации запрыгивают в лодку и садятся в неё как можно глубже по бортам, стараясь ничем не выдать своего присутствия. Но мы посовещались и решили, что, возможно, именно
Далее в лодку запрыгиваем мы вдвоём с гидом Лёшей (наиболее пострадавшие от волн и холода) и начинаем грести вёслами. Гид Василий как самый здоровый и сухой должен был толкать лодку до того момента, пока дно не станет уходить у него из-под ног, затем вспрыгнуть на корму и тут же завести двигатель.
Для верности двигатель прогрели на берегу «всухую», выждали момент – и… общими усилиями выскочили в открытое море!
Естественно, Вася при этом вымок с головой второй раз.
Посреди моря ситуация на первый взгляд казалась гораздо более угрожающей, нежели на берегу.
Море раскачало всерьёз.
Огромные пологие волны были высотой не менее семи метров.
Здесь надо чуть-чуть объяснить причины этого явления. У мелких отлогих берегов буруны нередко образуются на расстоянии одного-двух километров от берега. Если в таких местах зыбь, поступающая с моря, достаточно сильна, крупные одиночные волны пробегают всё это расстояние со скоростью двадцать – двадцать пять километров в час, а иной раз и больше. Длинные волны зыби при вступлении на мелкое место почти удваивают свою высоту. На побережье Тихого океана прибой высотой от трёх до шести метров – довольно обычное явление. В штормовую же погоду на берег обрушиваются волны высотой от шести до одиннадцати метров.
Наш утлый «Прогресс», проваливаясь во впадины между волнами, казался совершеннейшей букашкой. На счастье, волны были пологие, гребней не было, поэтому мы потихоньку продвигались к базовому лагерю… До того времени, пока нам не преградил дорогу сплошной битый лёд.
При этом всём мы держали постоянную радиосвязь с лагерем и советовались с ребятами насчёт совместных действий.
Мы поискали место, где могли бы выброситься (именно выброситься, а не причалить: берег был совершенно открытый и состоял из огромных круглых валунов), и попросили всё трудоспособное население лагеря идти туда, прихватив с собой сухие тёплые вещи, горячий чай в термосах и спирт.
Место для высадки нашлось в трёх километрах от лагеря, и мы больше часа кружили на границе битого льда, пока ребята поспешали нам на помощь. Когда они нарисовались на краю пляжа, мы вновь начали считать волны. Должен сказать, что с моря это делать гораздо сложнее, чем с берега. По нашему замыслу, мы должны были выскочить на берег на гребне волны, а ребята – выдернуть лодку вместе с нами как можно дальше.
При появлении подходящего вала Василий врубил двигатель на полный газ, и мы оказались на суше, даже не пробив лодку (однако отломив перо руля).
Мужики не подкачали.
Они срочно переодели нас в сухое (мы шевелились уже, как полумёртвые крабы), растёрли спиртом, напоили чаем. Минут через сорок мы обрели способность перебирать ногами и потихоньку двинулись к палаткам.
Этим же вечером прилетел вертолёт и вывез всех в Магадан.
Общались с МЧС оставшийся в базовом лагере руководитель московской компании «Русские каникулы» Александр Лисицын и владелец аутфиттерской фирмы в Магадане Александр К.
И это отдельная песня.
Когда мы первый раз вышли на связь после того, как накатом перевернуло нашу лодку и подул свежий ветер со снегом, Лисицын немедленно позвонил по телефону магаданскому руководителю и потребовал вертолёт для нашей эвакуации.
К. связался с местным МЧС – ему ответили, что его запрос об эвакуации будет рассматриваться завтра в 12:00.
К. поехал в контору МЧС и обнаружил, что значительная часть руководства уехала и недоступна по мобильному телефону. Замначальника собирал бумаги, приговаривая при этом:
– Надо же, какая погода хреновая, пора валить из конторы.
(Скорость ветра усилилась уже до сорока метров в секунду.)
К. ещё довольно сдержанно объяснил, что у него на берегу сидят мокрые люди, из которых двое – американцы, и ситуация не очень благоприятствует их… ммм… выживанию.
Замначальника страшно удивился:
– А чего ж вы их не вывозите?
При этом группа была застрахована и зарегистрирована в том же МЧС.
Здесь надо сделать лирическое отступление о малой авиации в Магадане.
В Магадане на сегодня шесть вертолётов Ми-8, принадлежащих трём разным компаниям. Всем машинам более чем за двадцать лет, а кое-каким – и за тридцать. И в метеоусловиях, подобных описанным, они не летают. Не из-за недостаточной квалификации лётчиков, а потому что отсутствует всепогодное оборудование. Но на всякий случай, дабы не казаться совсем бесчувственными людьми, руководство этих компаний говорит, что им нужно прямое указание МЧС на вылет.
Именно этого указания добивался К.
Здесь представитель МЧС нашёл лазейку:
– А вы привезите нотариально заверенное обязательство, что в случае если вылет состоится, вы его оплатите!
К. начал звереть.
Он достал из портфеля банковские пачки денег, сказав, что он готов заплатить за вылет наличными.
Тут представитель МЧС и говорит:
– Привезите нотариально заверенный документ, что согласны оплатить этот рейс, причём по штормовым расценкам. Я сейчас еду домой, всё равно в конторе делать нечего, так вы ваши обязательства передайте на вахту, завтра мы их рассмотрим.
В это время Лисицын (а он сидел в хотя и тёплой, но палатке на том же побережье) снова позвонил Сане К., и тот дал ему телефон представителя МЧС. А сам поехал составлять документ, который обязывал его оплатить рейс.
Лисицын связался с замначальника МЧС – тот ответил, что ничего не знает, погода нелётная, и вообще – он сейчас даст телефон человека, который больше в курсе, чем он. И дал телефон Саши К.! После чего свой телефон отключил.
Лисицын, офонаревший, позвонил Саше, который уже оформил все необходимые бумаги и сидел в
