Лев Диакон. Указ. соч. С. 130.

Там же. С. 131.

Об идее 'золотого моста' см.: Два византийских военных трактата конца Х века... С. 224, прим. 345.

Лев Диакон. Указ. соч. С. 81.

Лев Диакон. Указ. соч. С. 81.

О том, что русы не капитулировали, много писал П. О. Карышковский. См.: Карышковский П. О. К вопросу о первоисточниках по истории походов Святослава // КСИС. Вып. 9. М., 1952. С. 60; он же. К истории балканских походов Руси при Святославе // КСИС. Вып. 14. М., 1955. С. 28-30.

Еще Н. Лавровский писал, что одно заглавие договора 971 г. 'заключает в себе такую запутанность, такую беспорядочность, и в расположении слов, и в употреблении предлогов вообще, так непонятно в его настоящем виде, что ясно обличает самый грубый, буквальный перевод с Византийского подлинника' (Лавровский Н. О византийском элементе в языке договоров русских с греками. СПб., 1853. С. 93-94). Недавно С. М. Каштанов провел аналогию между грамотой Святослава и современными ей латинскими актами, составленными в Риальто (Венеция) и Юстинополе (Каподистрия), выявляя близость документа, исходящего от русского князя, к византино-венецианской традиции. См.: Каштанов С. М.

Об особенностях начальной части договора Святослава 971 г. // Восточная Европа в древности и средневековье. Международная договорная практика Древней Руси. IX Чтения памяти В. Т. Пашуто. Москва, 16-18 апреля 1997 г. Материалы к конференции. М., 1997. С. 18-22.

Составителем текста соглашения был, скорее всего, Феофил - епископ Евхаитский, который после переговоров императора со Святославом был отправлен в посольство к печенегам (Каштанов С. М. О процедуре заключения договоров между Византией и Русью в X в. // Феодальная Россия во всемирно- историческом процессе. М., 1972. С. 214, прим. 8). Об этом посольстве речь пойдет ниже.

Перевод перечня богов договора 971 г. представляет значительную трудность, поскольку в оригинальном летописном тексте слова не отделялись одно от другого. В 1913 г. М. Д. Приселков решил, что договор 'не знает христиан в войске и державе киевского князя... что естественно после отстранения от управления Киевской державой Ольги и ее сотрудников'. В доказательство автор привел вышеуказанную фразу из договора, переведя ее так: '...да имеем клятву от Бога, в него же веруем, в Перуна и в Волоса, скотья Бога' (Приселков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X-XII вв. СПб., 1913. С. 14). Ему возразил А. А. Шахматов, который отметил, что 'договор упоминает о Боге, и о Перуне и Волосе; под Богом разумеется, конечно, христианский Бог' (Шахматов А. А. Заметки к древнейшей истории русской церковной жизни // Научный исторический журнал. 1914. № 4. С. 34). Такое понимание цитируемого текста было вполне традиционным для XIX в. Сам А. А. Шахматов предложил следующее прочтение: 'отъ Бога, въ неже веруемъ, и отъ Перуна и отъ Волоса, скотия бога' (Шахматов А. А. История русского летописания. Т. I. Кн. 2. СПб., 2003. С. 665). Однако это могло подразумевать, что и Святослав должен был бы верить в христианского Бога. Поэтому Д. С. Лихачев, стремясь обойти противоречие, перевел фразу как 'от бога, в которого веруем, - в Перуна и в Волоса, бога скота' (Повесть временных лет. М., 1996. С. 171). Примерно так же понял текст и А. Г. Кузьмин: 'от бога, в которого веруем, - от Перуна, и Волоса, бога богатства' (Се Повести временных лет. Арзамас, 1993. С. 74). Отмечу, что исследователи вполне произвольно проставили знаки препинания и почему-то написали 'Бог' с маленькой буквы. Г. Ловмянский вернулся к прочтению текста, предложенному А. А. Шахматовым (Ловмянский Г. Религия славян и ее упадок. СПб., 2003. С. 88). Он предположил, что 'слово 'верим' понималось заявителями дизъюнктивно, то есть часть из них признавала христианского Бога, а часть (в том числе и Святослав) почитала языческих богов'. По его мнению, 'определение 'верим' указывает на христианского Бога' (Там же. С. 364, прим. 226). Недавно эту точку зрения поддержал П. С. Стефанович, в его же статье содержится анализ клятвы золотом и оружием, содержащейся в договоре (Стефанович П. С. Клятва по русско- византийским договорам X в. //ДГ. 2004 г. М., 2006. С. 391-401).

Г. Ловмянский в своей работе коснулся и культов языческих богов, упомянутых в договоре 971 г. Он обратил особое внимание на Волоса. По мнению польского исследователя, культ Волоса был совсем новым, возникшим во время болгарской войны Святослава, он поддерживался дружинниками и был принесен ими на Русь с Балкан, почему широко и не распространился среди русов. Волос произошел от св. Власия, покровителя скота. Исследователь отличает Волоса от русского 'божка' Велеса, не имевшего с первым ничего общего, кроме некой схожести в имени (Ловмянский Г. Указ. соч. С. 88-91). Эта деталь очень важная, характеризующая устремления Святослава и его дружинников к землям, 'куда все блага сходятся'.