князя Святослава Игоревича против болгар и греков в 967-971 гг. М., 1843. С. 215-216; Успенский Ф. Русь и Византия в X веке. Одесса, 1888. С. 25; Успенский Ф. И. Значение походов Святослава в Болгарию // ВДИ. 1939. № 4. С. 93-94; Карышковский П. О. О хронологии русско-византийской войны при Святославе // ВВ. Т. 5. М., 1952. С. 138; История Византии. Т. 2. М., 1967. С. 233; Пашуто В. Т. Указ. соч. С. 94.

Державин Н. С. Указ. соч. С. 14.

Пашуто В. Т. Указ. соч. С. 94; Калинина Т. М. Сведения Ибн Хаукаля о походах Руси времен Святослава // ДГ. 1975 г. М., 1976. С. 97; Новосельцев А. П. Хазарское государство и его роль в истории восточной Европы и Кавказа. М., 1990. С. 226. В. Т. Пашуто и А. П. Новосельцев считали, что хазары действовали заодно с византийцами.

Лев Диакон. Указ. соч. С. 44. Развивая данные источников, некоторые авторы даже предполагали, что Калокир утаил от Святослава, что его послал Никифор Фока и вручил 15 кентинариев как бы от себя. См.: Ламбин Н., Куник А., Васильевский В. О годе смерти Святослава Игоревича вел. кн. киевского. Хронологические разыскания. СПб., 1879. С. 127.

Леонид арх. Откуда родом была св. великая княгиня русская Ольга? // Русская старина. 1888. Июль. С. 221; Иловайский Д. И. Вероятное происхождение св. княгини Ольги и новый источник о князе Олеге. М., 1914. С. 6-7; Довнар-Запольский М. В. История русского народного хозяйства. Т. 1. Киев, 1911. С. 97; Приселков М. Д. Указ. соч. С. 14-16. Авторы по-разному определяли мотивы, которыми руководствовался наш князь. Леонид и Иловайский указывали на мнимое болгарское происхождение Ольги, предполагая, что Святослав, будучи по матери представителем болгарского княжеского рода, претендовал на болгарский престол, не желая, чтобы Болгария досталась византийцам. Довнар-Запольский считал, что князь руководствовался интересами русской торговли. Приселков предполагал, что Святослава 'манила Болгария и как новые пределы... державы... и как выгодное решение для Руси церковного вопроса с приобретением Болгарского патриархата'. В советское время о желании Святослава захватить Болгарию писали М. В. Левченко и В. Т. Пашуто, которые мотивировали поход князя все теми же торговыми интересами и нежеланием русов уступить Болгарию Византии. См.: Левченко М. В. Указ. соч. С. 255; Пашуто В. Т. Указ. соч. С. 89.

А. А. Шахматов отмечал, 'что в этот период, от времени до времени, на севере образуется значительное скопление народов, и они двигаются к югу с прямою целью овладеть Царьградом'. Святослав 'преследует ту же цель', хотя его поход и поход Владимира Святославича 'уже не имеют того стихийного характера, как походы Аскольда и Дира, Олега и Игоря; это зависело оттого, что Святослав и Владимир направляли свои движения из организованного уже государства. По-видимому, такое государство поддавалось по инерции тем самым стихийным движениям, которые перед этим создали это самое государство'. См.: Шахматов А. А. Очерк древнейшего периода истории русского языка // Энциклопедия славянской филологии. Вып. 11. Пг., 1915. С. XXVI. О стремлении Святослава создать 'русско-болгарскую державу', а затем овладеть и Царьградом писал П. Мутафчиев. По его мнению, русский князь 'чувствовал себя преемником политических заветов' болгарского царя Симеона Великого. См.: Мутафчиев П. Указ. соч. С. 88-89. Неожиданную популярность тезис о стремлении Святослава создать 'империю на юге', завоевав при этом Византию, приобрел среди советских исследователей. Эта фраза была выхвачена из работы К. Маркса (Маркс К. Разоблачение дипломатической истории XVIII века // ВИ. 1989. № 4. С. 4). Поэтому упрекнуть авторов в преувеличении было тогда трудно. В. В. Мавродин с увлечением писал: 'Размах завоеваний, а следовательно, и планы Святослава поражают своими масштабами. Если бы Святославу удалось осуществить свои намерения, в Восточной и Южной Европе возникло бы колоссальное русское государство от Ладоги до Эгейского моря и от Балканских гор до Оки и Тмутаракани' (Мавродин В. В. Образование древнерусского государства. Л., 1945. С. 268). Победный, послевоенный энтузиазм автора понятен. Отмечу, что, опираясь на Маркса, советские авторы вполне в духе Мутафчиева не забывали и о заветах царя Симеона Великого, пуская Святослава по его 'стопам'. См.: Лебедев И. Войны Святослава I // ИЖ. 1938. № 5. С. 53; Мавродин В. В. Указ. соч. С. 223, 224, 267-268; Карышковский П. Русско-болгарские отношения... С. 104.

Гильфердинг А. Указ. соч. С. 141-145. Примерно такую же оценку Святослава см.: Пархоменко В. Начало христианства Руси. Очерки из истории Руси IX-X вв. Полтава, 1913. С. 147-148; Пархоменко В. А. У истоков русской государственности. Л., 1924. С. 92; Грушевсъкий М. С. Iсторгя Украïни-Руси. Т. 1. Киïв, 1991. С. 458-459. Впрочем, В. А. Пархоменко допускал, что Святослав преследовал и какие-то торговые интересы. О непоследовательности Святослава, который 'ввязался в войну Византии и Болгарии сначала в качестве союзника - наемника Византии, позже в качестве ее активного противника', и 'государственными делами интересовался мало', писал А. Г. Кузьмин, выдвигая в качестве цели русского князя на Балканах желание перенести 'центр земли' 'в низовья Дуная, в Переяславец, где, видимо, еще с V в. сохранилась одна из 'Русий'. Сюда после поражения гуннов в борьбе с гепидами отступила часть их союзников - руги, которые попросили византийского императора принять их на службу. (И даже в XIV в. города по Нижнему Дунаю будут считаться 'русскими'.)' (Кузьмин А. Г. Владимир Святой // Великие государственные деятели России. М., 1996. С. 10). Ругов исследователь считал русами.

Розен В. Р. Указ. соч. С. 180-181.