От жалких слез и слов обидно-колких, Уйдём назад — к забытой книжной полке, Где вечны Пушкин, Лермонтов и Фет. Смирить в душе ненужную тревогу, Свою судьбу доверчиво простить, И ни о чём друг друга не просить, И ни о чём не жаловаться Богу. 13 — III — 1931 Из сборника «Стихи о себе» (Париж, 1931)
«И вовсе не высокая печаль…»
И вовсе не высокая печаль, И не отчаянье сдвигало брови… Весь вечер пили, долго пили чай, И долго спорили о Гумилеве. Бросали столько безотчётных слов, — Мы ссорились с азартом, и без толку. Потом искали белый том стихов, Повсюду — на столе, в шкафу, на полках. И не нашла. И спорили опять. Стихи читали. Мыкались без дела. И почему-то не ложились спать, Хоть спать с утра мучительно хотелось. День изо дня — и до каких же пор? Всё так обычно, всё совсем не ново. И этот чай, и этот нудный спор О Блоке и таланте Гумилева. 31 — I — 1930 Из сборника «Стихи о себе» (Париж, 1931)
1. «Я в жизни своей заплутала…»
Я в жизни своей заплутала, Забыла дорогу домой. Бродила. Смотрела. Устала. И быть перестала собой. Живу по привычке, без цели. Живу, никуда не спеша. Мелькают, как птицы, недели, Дряхлеет и гибнет душа. 2. «Однажды случайно, от скуки…»
Однажды случайно, от скуки, — Я ей безнадежно больна, — Прочла я попавшийся в руки Какой-то советский журнал. И странные мысли такие Взметнулись над сонной душой. Россия! Чужая Россия! — Когда ж она стала чужой? 3. «Россия! Печальное слово…»
Россия! Печальное слово, Потерянное навсегда В скитаньях напрасно-суровых, В пустых и ненужных годах.
