Скучно день за днем проходит, Скучно час за часом бьёт. И мрачней тоска находит, Как за годом мчится год. Время быстро, время строго. Наши дни несёт оно. А ведь этих дней немного В жизни каждой сочтено. Только к нам весна влетела, Свой раскинула шатер, Всё вокруг зазеленело, Всё кругом пленило взор; Только сердце, ожидая Летних дней, вдруг замолчит; — Глядь, уж осень молодая Первый лист позолотит. Так, в тоске о невозвратном, Сердце будущим живёт, А не милым и отрадным: Время быстренько идёт. Дни бегут, пятой мелькая, Исчезают без следа. Моя юность удалая Не вернётся никогда. «Надо смело жить в изгнанье. Жить! Не ныть в тоске глухой». Будет мне напоминаньем Первый листик золотой. Я его беру украдкой И в страницы дневника, — Где таится дней загадка, Пусть судьба моя горька, — Я кладу своей рукою. Он живёт, он не увял. Пусть бегут года чредою, Как за валом мчится вал. 30 — IX — 1920. Симферополь Запись от 13 / 26 сентября 1920 г
Лунная ночь, за оградой соборного сквера, около бокового входа собора огромная толпа народу. Только на широкой лестнице стоит Востоков, что-то говорит. Потом хор поёт молитвы, а за ним — народ. Получается громко, нестройно, но каждое слово переполнено такой живой силой, что невольно верится, что только этим и можно победить[10].
Запись от 7 / 20 октября 1920 г
Такая колоссальная новость. Вчера Папа-Коля уехал в Севастополь: ему там предлагают отличное место в Морском корпусе, и он выехал для переговоров.
Редко я ухватываю минутку для дневника: днем занимаемся у Милы, вечером три раза в неделю — в гимназии. А дома всё равно вечера пропадают, потому что света нет.
Ну, а теперь надо скорей подметать комнату, причёсываться и идти заниматься. Совершенно нет времени для чтения. Какой большой недостаток, что нет электричества! Как темно, так и спать.
Последний взгляд на прошлое
То было так давно. То был минутный сон, Неясный и пустой. Неизгладимый след в душе оставил он Своей бесхитростной и милой красотой.
