По приезде в Ирландию Стинг снял телефонную трубку с рычага, отказался видеть кого-нибудь еще кроме Фрэнсис и Джозефа и попытался расслабиться, придумывая несколько новых песен для третьего альбома группы.

Пока все это происходило, группа получила несколько тяжелых ударов критики из среды музыкального бизнеса и своих поклонников за переупаковку своих предыдущих синглов и их выпуска в качестве «Ограниченного издания» в количестве пятидесяти восьми тысяч штук по 5.99 фунта в мае. Майлз утверждал, что необходимо «иметь выпуск какого-нибудь продукта», и трио согласилось. Но это было чудовищной ошибкой — считать, что поклонники раскошелятся на третью версию «Роксаны»! Вот несчастливый пример того, как «Полицию» втянули в бездумную коммерческую авантюру.

Шум вокруг синглов ознаменовал определенное ухудшение отношений в группе, и Майлз Копленд постоянно оказывался в центре бесчисленных проблемных ситуаций.

Один большой скандал произошел, когда Стюарт начал спорить с Майлзом из-за того, что менеджер намеревался начать гастроли в Бельгии ранее, чем планировал, несмотря на то, что группа все еще записывала следующий альбом «Zenyatta Mondatta». В конце концов они закончили запись в 4 часа утра, а затем отправились в Бельгию, начав первую часть своего нового мирового турне.

Стинг больше всех не хотел отправляться в дорогу после столь необходимого ему отдыха в Ирландии с Фрэнсис и Джозефом. «Мне очень хотелось записать «Зеньятту», потому что я написал для этого альбома много песен. Но когда пришлось опять отправляться в путь, то меня буквально выволокли из дома».

Разгадка этой проблемы частично состояла в том, что Майлз теперь имел существенную власть и осуществлял контроль. Он был четвертым членом «Полиции». Он зарабатывал четвертую часть всего, что получала группа, и принимал решения, когда дело касалось всех аспектов ежедневного руководства «Полицией». Проблема была в том, что трио часто так погружалось в выступления и записи, что иногда музыканты упускали из виду важные детали — даты своих гастролей, и так далее.

Затем «Полиция» прервала свою напряженную программу записи, чтобы совершить самое крупное благотворительное выступление под названием «Регатта Де Боул» в Милтон Кейнес Боул.

Майлз отстранился от прессы, пытаясь заставить всех фотографов подписать контракт, давая им процент от денег с фотографий «Полиции».

Музыкальная газета «Саундс» отреагировала тогда следующим образом: «Разве так должен вести себя менеджер преуспевающей группы? Что-то мы не помним, чтобы он пытался остановить людей, когда они пытались сфотографировать «Полицию», до нынешнего успеха. Когда вы считаете, что роль фотографов уже сыграна в создании успеха группы, это справедливо вызывает у вас тошноту, не так ли?»

Неудивительно, что несколько фотографов согласились подписать трехстраничные контракты Майлза, и было бы справедливым сказать, что эта схема определенно имела обратное действие.

Майлз даже договорился о снижении гонорара Найджела Грея, так что в конечном итоге, выпуск третьего альбома группы «Zeneatta Mondatta» стоил всего тридцать пять тысяч фунтов — невероятно дешево, если принять во внимание, что ему была гарантирована миллионная распродажа.

Отношения между Стингом и Стюартом всегда были, мягко говоря, непостоянными, но в этот период они начали просто-напросто драться, используя приём захвата руками. Это было для них обоих как клапан для сброса давления. Однако всегда присутствовала и легкая нота серьезности, когда физическая сторона дел шла из рук вон плохо, что случалось часто.

Хотя Стинг из них двоих был сильнее физически, Стюарт знал точно, как ударить ниже пояса: «Если я хотел превратить Стинга в визжащего маньяка, все, что мне надо было сделать, так это назвать одну из его песен популярной мелодией. Это срабатывало каждый раз».

Однажды Стингу удалось разозлить Стюарта. Стюарт объясняет: «Однажды он заставил меня вопить и орать целый день, когда сказал, что люди на дискотеках не могли танцевать под наши записи. Это меня достало. В конце концов танец зависит от меня: я — ударник. То, чем я горжусь, — это именно возможность танцевать под нашу музыку».

Для людей со стороны это может звучать слишком по-детски, но «Полиция» считала всё это убийственно серьезным.

Сентябрьский выход «Не стой ко мне слишком близко» принес в первую же неделю высокий уровень продаж (до полмиллиона экземпляров). Выпуск альбома «Zenyatta Mondatta» через неделю обеспечил группе их второй дубль номер один.

Для критиков это был памятный день. Альбом описывали как только могли, начиная от «провал и сорт Д» («Melody Maker») до журналистки Джулии Барчил: «Где же теперь Черри Ванилла, нужна ли она «Полиции»?»

Энди позже соглашался, что альбом был «немного сумбурным», потому что группа «гнала» его изо всех сил.

Публика продолжала воспринимать Стинга как человека настроения и к тому же очень надменного. Джин Рук из «Дейли Экспресс» суммировала впечатления, когда описывала его таким образом: «Личная встреча — это как будто быть запертой в машине с закрытыми окнами с симпатичным скорпионом. Стинг вежлив, у него холодные глаза, он умен, находчив и безжалостен».

В Лондоне у Стинга случайно выдался редкий свободный вечер, и он пошел посмотреть как Фрэнсис играет свою самую важную роль — Леди Макбет в постановке театра «Олд Вик», с Питером О'Тулом в главной роли. К сожалению, постановка, и в особенности исполнение роли О'Тулом, было разгромлено критикой, хотя Фрэнсис избежала личных нападок.

Спектакль получил широкое освещение еще до того, как он состоялся, из-за предполагаемого проклятья, лежащего на «Макбет», что, как многие полагали, могло повлиять на темпераментного О'Тула. Первая из неудач произошла, когда актриса по имени Труди Стайлер, игравшая одну из ведьм, была срочно отправлена в больницу с разрывом аппендикса сразу через несколько часов после того, как получила эту роль. Она, к счастью, поправилась и однажды вечером после репетиции столкнулась позади сцены со Стингом. Оба сразу же узнали друг друга; они были соседями двумя годами раньше в Бейсуотере. Фрэнсис ничего об этом не знала, а Стинг не мог выкинуть Труди из головы.

Когда Фрэнсис предложила, чтобы Труди посетила их дом в следующий раз, когда они будут в Ирландии, Стинг был доволен этим. Он знал, что ему не следовало бы иметь такого рода мысли о другой женщине, но он действительно ничего не мог поделать с собой.

В то время Стинг был совершенно сбит с толку относительно того, куда же идет их брак с Фрэнсис. Она была очень независимой личностью и часто открыто критиковала Стинга. Это не было в большой степени столкновением двух «я», ведь отношения основывались на полной искренности. Проблема была в том, что невероятный успех «Полиции» погрузил Стинга в мир, где никто не противоречил ему ни по какому поводу, и возвращаться домой, к критике Фрэнсис, было тем, с чем ему было трудно справиться.

В самой глубине своего сердца Стинг искренне верил, что для него гораздо лучше, что он женился до того, как стал знаменитым, это помогало ему не отрываться от земли. С другой стороны, Фрэнсис была трудным орешком, и он, в свою очередь, начал подумывать, почему он должен все это от нее терпеть.

Однако у нее было то, чего он страшно хотел, — способность играть.

Жучок актерства грыз его все это время. Выглядело все почти так, как будто он хотел доказать, что он может иметь даже больший успех, чем Фрэнсис. Это иногда сердило её: муж, казалось, охвачен идеей разрушить ее карьеру.

До самого конца года «Полиция» пыталась продвинуться дальше, покорив всю Америку. С каждыми