И тогда сыграл свою роль брат Стюарта Копленда, Майлз. Он уже создал компанию, которая имела дело с коммерческим направлением «панк», руководством музыкальными группами и выпуском грампластинок. Именно он и был тем человеком, который ввел Стюарта в этот бизнес.
Майлз Копленд был настолько понимающим, насколько Стюарт и Стинг были решительными. Он мог предсказать «панк-эру», её взрывную силу, понять её отрицание отживших музыкальных форм, и он хотел получить лучший «кусок» от этого новшества, хотел кое-что выиграть. «Панк был как электрическая лампочка, работающая в моей голове, и бегство из болота, в которое я себя сам завел», — объясняет сейчас Майлз Копленд.
Многие ревностные сторонники панк-направления утверждали, что Майлз был подобен хамелеону, — просто занятый музыкой предприниматель, который был так же изменчив по отношению к музыке, как и любой политик в вопросах честности. Майлз, со своей стороны, видел себя как жесткого парня, который прорвался с самых задворок индустрии грамзаписи, и вышел в люди. Он не очень-то желал помогать своему младшенькому братику. В начале он просто советовал Стюарту, а затем настоял на том, чтобы напрямую не связываться с «Полицией». В конце концов Стюарт, который все еще снимал квартиру в то время в центральном Лондоне, занял 150 фунтов у друга и заказал сеанс записи в «Пасвей Студии», там, где «Last Exit» делала свои демонстрационные записи для «Virgin» несколькими месяцами ранее. 12 февраля 1977 года они записали одну из песен Стюарта, под названием «Ссора». На стороне «В» была мелодия «Ничего не вышло», написанная Стюартом и его вторым братом Яном, тоже музыкантом.
В период, пока Стюарт занимался организационными вопросами — подбором материала, записью, проталкиванием ее, а также оформлением обложки альбома, — он встретил американскую панк-певицу Черри Ваниллу, которая приехала в Англию только с одним членом ее группы, потому что она не могла себе позволить взять с собой в эту поездку кого-то ещё. Стюарт немедленно предложил себя, Стинга и их оборудование, чтобы «Полиция» смогла выступить, как поддерживающая группа[15] и получить 15 фунтов за каждое выступление. Певица согласилась.
Дебют «Полиции» «живьём» произошел в Уэльсе в клубе Ньюпорт Стоуэвей и продолжался примерно сорок минут. Репертуар в основном составляли песни Стюарта, включая «Винить детей», которую он написал и записал с «Curved Air» и плюс еще пара номеров Стинга.
Вскоре после этого группа провела выступление в «Нэшвил Румз» в Западном Кенсингтоне в Лондоне. Когда они вышли перед аудиторией, в которой преобладали панки, то очень скоро поняли, что им придется играть для большой толпы. «Вот для вас панк-песня, вы, задницы!» — объявил Стинг довольной толпе. Там, в Ньюкасле, его слова вызвали бы возмущение. Здесь же в Лондоне, зараженном панк- культурой, публика жадно вылакала это. Фактически же Стинг, казалось, действительно был полон презрения к толпе в этот вечер. Он объясняет: «Я был старомодным, но всё потому, что не был уверен, есть ли у нас что-то общее с этими панк-группами».
Приблизительно в это же время Стинг впервые встретился с ведущим певцом «Boomtown Rats» Бобом Гелдофом: «Мы все время сталкивались друг с другом. Он создавали интересную музыку. Она звучала как агрессивное регги и определенно не имела ничего общего с панк-песнями того времени».
Спустя несколько месяцев Гелдоф был в Лондоне, где появлялась и «Полиция». Он описывает: «Сцена находилась на высоте семнадцати футов от пола, а в зале присутствовало от 15 до 20 человек. Моя группа была под номером шесть в то время, и мы следили за этим выступлением из трех частей с интересом. Мне понравились и действие, и звук. Затем я пошел, чтобы познакомиться с ними за кулисами, и Стинг занял какую-то оборонительную позицию. В эти дни он был довольно-таки агрессивным. Я думаю, что он был немного смущен тем, что в зале было так мало людей».
Майлз Копленд продолжал пристально следить за «Полицией», но все еще держался в стороне и напрямую не вмешивался. Он не особенно одобрял непрекращающиеся претензии Стинга на то, что он панк, и фактически игнорировал Стинга в те дни. Майлз считал его чем-то вроде шарлатана, потому что последний старался притворяться тем, чем на самом деле не был.
Проблема состояла в том, что никто не считал «Полицию» истинной панк-группой и бывшее участие Стюарта в «Curved Air» было серьезным доказательством этого факта. Большинство деловых людей от музыки отказывались понимать и принимать неправдоподобный скачок от старомодного рока семидесятых к «новой волне».
Эти первые выступления «Полиции» в общем-то не являлись тормозом, и Стюарт Коупленд обнаружил, что он подвергается остракизму со стороны многих бывших приятелей по рок-н-ролльному бизнесу. Они считали, что группа пытается сыграть какой-то невиданный трюк на доверии с панк- движением.
Была еще одна крупная проблема — игра на гитаре Генри Падовани: она хронически не соответствовала требованиям группы. Самой полезной ролью Генри в группе было царапанье рисунков, рекламирующих группу, на стенах по всему Лондону.
Однако лидером группы в те дни был Стюарт, и он даже решил сказать Стингу: «Давай особенно не нажимать на аранжировку, что, собственно, ничего не значит. Давай нацелимся на одну группу людей и действительно будем иметь у них успех. Давай вложим все в одну цель — звук, и тогда мы сможем получить маленькую группу последователей, которая будет по настоящему преданной. Это лучше, чем преданность, зависящая от того, транслируют наши записи или нет. Ведь если нет, они нас сразу же бросят».
Все это звучит, как план по бизнес-руководству и вовсе не похоже на молодого руководителя новой рок-группы, слегка увлекающегося наркотиками. Но Стюарт знал точно, что он делает, а также у него был Майлз, который подбадривал его на каждом шагу.
В эти дни, дни застоя, Стюарт сократил работу, удерживая Стинга. Герри Ричардсон попытался нанять его в поддерживающую группу Билли Оушена, после того как сам стал музыкальным директором Оушена. Он предложил Стингу девяносто фунтов в неделю, соблазнительную сумму по сравнению с подачкой, которую он получал в то время в «Полиции».
Стюарт даже почувствовал, что преданность Стинга «Полиции» не безгранична: «Он не олицетворял себя с компанией. Его отношение было таким: «Убедите меня, удержите меня в группе»».
Итак, каждый день Копленд звонил Стингу и всегда находил, что ему сказать: «Я только что получил фотографии с выступления», или «Я только что закончил часть записи. Почему бы тебе не зайти и не взглянуть», или «У нас есть выступление». Каждый на этом захудалом краю музыкального бизнеса был счастлив, если ему звонили раз в неделю.
Вырисовывалась и другая проблема — отношение Стинга к Генри Падовани. Стинг не считал его гитаристом, они просто недолюбливали друг друга в те дни. Стюарт знал, что одному из них придется уйти, и он прекрасно осознавал, что более талантливый Стинг в конечном итоге будет переманен другой группой, если он, Стюарт, не пересмотрит ситуацию.
Затем Майк Хоулет, бывший бас-гитарист хорошо известной группы «Гонг», спросил Стинга, не присоединится ли он к нему в новой группе под названием «Стронций 90», которая должна была дать один концерт на воссоединении «Гонга» в Париже. Стюарт волновался до тех пор, пока Хоулет не предложил ему играть на ударных в этой группе. Однако Хоулет не был заинтересован нанимать Генри Падовани, потому что он уже нанял великолепного гитариста, которого звали Энди Саммерс.
Эндрю Джеймс Самнерс родился в Пултон-ле-Фильд, неподалеку от Блэкпула, 31 декабря 1942 года. Он был ребенком военного времени, отец которого был в КВС (Королевских Воздушных Силах). Когда Энди было два года, семья переехала на юг в Боурнемаус, где отец управлял рестораном.
К тому времени, когда Энди было шестнадцать, он играл на гитаре с чародеем клавишных Зут Мани в джазовом клубе Боурнемауса с названием «Блю Ноут». Он был великолепен в копировании любой классической песни, но публика просто была склонна удивляться самому его присутствию на сцене, потому что он скорее выглядел на двенадцать лет, чем на шестнадцать.
К 1963 году Энди исполнял основные номера с Зут Мани, включая и регулярное выступление в клубе «Фламинго» в квартале Сохо[16]. Домом ему была маленькая комнатка в Финчли, и Энди даже изменил свою фамилию на Сомерса.
Все это время Энди оставался аккуратно подстриженным парнем, несмотря на начало психоделии и «диких вечеринок», которые любили Пол Маккартни, Джимми Хендрикс и «Мооди Блюз». Энди экспериментировал с ЛСД после встречи с «Animals», когда они вернулись из поездки по США с кучей
