шелк продырявленного купола. Подошвы берцев ударились в каменистую почву. Лаврова завертело, потащило по земле. О том, чтобы попытаться встать на ноги, не стоило и мечтать. Торчавшая кривым клыком из красноватой пыли скала стремительно приближалась. Андрей выхватил стропорез, чуть не выпустив его из руки, когда локоть ударился о камень, но все же в последний момент успел-таки перерезать стропы. Изувеченный купол взмыл в вечернее небо, а потом сдулся, скукожился и уже «неживым» спланировал на камни. Лавров, не веря, что остался не только жив, но и невредим, поднял голову.

В воздухе «висел» только лейтенант Прохоров. Даже без приказа комбата другие десантники сориентировались, что нужно делать. Они короткими очередями обстреливали затененный горный склон, заставляя противника вжиматься в землю.

– Ну давай же, давай… – шептал Батяня, вдавливая спусковой крючок.

Он не надеялся кого-нибудь застрелить, единственной целью было дать возможность приземлиться лейтенанту. И вот, когда казалось, что самое страшное позади, еще раз грохотнул пулемет.

Лавров сжал зубы. У него на глазах разлетелся осколками ноутбук, укрепленный на груди Прохорова. Руки лейтенанта соскользнули со строп, а сам он безвольно обвис в лямках с опущенной головой. На развороченной груди стремительно ширилось кровавое пятно.

Неуправляемый парашют опускался к земле. Купол колыхнулся, под порывом ветра ушел в сторону. Тело потащило к пропасти, нещадно ударяя о камни, за лейтенантом потянулся шлейф пыли. Множество раненых и убитых доводилось повидать Лаврову, а потому у него не оставалось и тени сомнений – Прохоров мертв. Купол еще раз поднялся, тело перевалилось через каменистый край и исчезло в темном провале.

Лавров на секунду стянул с головы берет, мысленно помянул добрым словом почти незнакомого ему Прохорова, с которым и успел-то всего обменяться парой фраз. Теперь командиру группы следовало подумать о живых.

Андрей осмотрелся. То, что являлось преимуществом при высадке, за несколько минут превратилось в почти неразрешимую проблему. На плато удобно десантироваться, но держать на нем оборону, когда противник надежно закрепился на горном склоне и ведет обстрел с высоты, – это форменное самоубийство. Оттянуть развязку может лишь количество боеприпасов и хорошая боевая подготовка.

Капитан Столяров оказался ближе всех к Батяне – укрылся за невысоким каменным гребнем. Прапорщики вместе со старшиной делили укрытие на троих, залегли за каменной осыпью и срочно выкладывали из более-менее ровных глыб защитную стенку с амбразурами. А вот старлею Митягину попалась совсем незавидная позиция, он вжимался в неглубокую вертикальную расщелину.

Стрельба на время прекратилась. Противник явно был озадачен появлением десанта в этом богом и людьми забытом уголке. Столяров знаками показывал Лаврову, что готов перебраться к нему. Майор отрицательно мотнул головой. Мол, твоя позиция лучше, и будет правильно, если я к тебе. Лавров подобрался, распрямился, как туго сжатая пружина, и бросился вперед. Незамедлительно со склона отозвался пулемет. Фонтанчики пыли чертили пунктир к бегущему Батяне. Лавров резко свернул, привычно разминулся со смертью. Еще пара зигзагов, и он уже сидел за каменным гребнем рядом с капитаном.

– Часто дышишь, майор, – чуть заметно улыбнулся Столяров. – Курить пора бросить.

– После сорока лет бросать уже бесполезно. Мне так знакомый врач говорил, – молвил Лавров.

– Почему?

– Сказал, что это лишний стресс для организма.

– А это не стресс? И уж точно лишний, – капитан указал рукой на горный хребет.

– Это объективно существующая реальность, данная нам в ощущениях, – пробурчал Лавров.

– Ты, майор, хоть сам понял, чего сказал?

– Нас на курсе философии этому учили.

– Теперь философствуй, не философствуй – один хрен. Задница полная. Не нравится мне, что душманы притихли. Может, подмоги ждут, чтоб уж наверняка?

Старлей Митягин попробовал выглянуть из своей расщелины, но тут же ему пришлось ретироваться. Автоматная очередь врезалась в выветренный камень.

– А они уже и сектора обстрела поделили, грамотно действуют, – с досадой проговорил майор.

– Если каждый день воюешь, то и станешь действовать грамотно, даже если читать не умеешь, – отозвался капитан. – Лейтенанта жаль. Глупо все с ним случилось. До обидного глупо. До земли всего только метров двадцать и оставалось.

– Смерть всегда глупая, – пробурчал комбат. – Ему мы уже ничем не поможем. Сколько их там, не сосчитал еще?

– Десять стволов у них – это точно, вместе с пулеметом. Ну а тех, кто себя еще не проявил, считать по ходу придется. Что делать-то думаешь, майор? – Капитан осторожно выглянул и тут же нырнул назад.

– Одна надежда на темноту. Да и то чисто теоретическая. Хоть один прибор ночного видения у них да отыщется. Хреново это.

– Когда совсем стемнеет, можем рискнуть подобраться к нашему контейнеру. Транспорт-то в нем. На квадроциклах и уйдем.

Лавров, задрав голову, посмотрел в темнеющее небо, в котором уже зажигались первые звезды. Комбат пытался отыграть в мыслях ситуацию назад, но получалось, что ошибки он не допустил, выбранный вариант десантирования был самым безопасным. А неудача – всего лишь случайное совпадение. Просто судьба завела в эти безлюдные места отряд талибов, которым, как снег на голову, с неба свалились российские десантники.

Лавров включил рацию, связался со своими бойцами. Никто не был ранен, все ждали его приказа, который оказался краток:

– Дожидаемся темноты, экономим боеприпасы.

Отыскав расщелину между камнями, Лавров взобрался повыше и с биноклем-тепловизором в руках принялся наблюдать за противником. Непростительно было бы проморгать коварный маневр. Окажись на месте врага он сам, то сделал бы вид, что уводит людей за гору, а потом бы обошел противника с тыла. Но противостоял Лаврову более прямолинейный командир: талибы по-прежнему угадывались на своих позициях, чего-то выжидали.

– Ну что там? – наконец нетерпеливо спросил капитан.

– Выжидают, как и мы.

– Так можно и до конца света ждать. Время-то ти€кает.

– Оно и для нас, и для них тикает. Посмотрим, у кого нервы крепче, – резонно заметил майор и тут же напрягся, прижал окуляры к глазницам.

На перевале показались зеленоватые силуэты. Поскольку до них было далеко, то с уверенностью можно было говорить лишь о том, что их трое. Майор напряженно ждал. Силуэты – два повыше, третий пониже – неторопливо направлялись к позициям талибов.

– Кажется, понял, – разъяснил капитану свою догадку комбат. – Двое и ишак.

– Ишак в прямом смысле? – попытался пошутить капитан Столяров.

– В самом прямом. На четырех ногах с копытами. Идеальный транспорт для горных троп.

– Дедушка Мороз нам подарки принес? – напряженно предположил капитан.

– Боюсь, что так.

Лавров поднес рацию к губам и оповестил десантников об изменении обстановки. По команде майора прапорщики начали обстрел. Линии трассеров засверкали вдоль склона горы.

– Старшина, сможешь нам помочь? – спросил майор.

– Постараюсь, – спокойно ответил тот.

В группе старшина был снайпером. Он приложился к своей винтовке, плавно нажал на спусковой курок.

– Молодец! Один, кажется, готов, – проговорил майор, заметив, что один силуэт сорвался с тропы, прокатился по склону и замер на месте. Два других исчезли из виду, скрывшись за скалами.

– Ишака подстрелили? – поинтересовался капитан.

– Нет, ишак на полном ходу, – отозвался Лавров.

– Далековато, товарищ майор, – оправдался старшина.