придержал товарища Орехов.

– Полковник Сидоров сейчас под следствием, – на лице Вашукова вдруг расцвела ехидная улыбочка. – По-моему, военная прокуратура на него даже тушенку, украденную со складов еще до его рождения, вешает. И повесят, можешь быть уверен! «Посредник»-Бочкин, хитрая скотина, где-то в бегах – розыск объявили, конечно, но, думаю, он давно за бугор куда-нибудь свалил, и хрен его теперь найдешь… А что же ты насчет Лысого-Зимина не спрашиваешь? Его-то ведь нашли! Хотя нашли совершенно случайно – с очень некрасиво перерезанным горлом, между прочим. Кто и за что Юрика прирезал – ни малейших зацепок. Хотя, если честно, догадки у меня кое-какие есть… Помнишь, ты с ветеранами Африки пересекался, когда Елену похитили? Они там никаким боком случайно ни-ни? Ты ничего такого не слышал?

– Да помилуй Бог, – недовольным тоном мгновенно ответил спецназовец и окинул друга укоряющим взглядом, причем морпех тут же отметил про себя, что взгляд Орехова светился какой-то слишком уж подкупающей искренностью. – Солидные, взрослые люди – больше им делать нечего, как за всякими уродами гоняться и глотки им резать!

– Ну да, ну да, куда уж им, стареньким, – с сомнением протянул Вашуков, легко поднялся и, не глядя на друга, предложил: – Ладно, пойдем водку пить. Да, Серега, а ведь Ленку я привез по ее просьбе, между прочим. И угадай с двух раз, кого именно она так рвалась увидеть? Специально для особо умных подсказываю: это не Катков с Трояновым, не я и даже не катковский сосед Сергеич. По-моему, тут явно наклевывается небольшой романец…

– Полковник, ты чего – не тех грибов наелся, что ли? – Орехов от неожиданности даже споткнулся и возмущенно фыркнул – получилось это у него как-то по-собачьи забавно. – Какие, к лешему, романы – мне через два дня снова в Эфиопию улетать! Да и Ленка – она мне, считай, в дочки годится…

– А это уже не мое дело, – пряча улыбку и насвистывая легкомысленный мотивчик, беспечно отозвался морпех, открывая калитку. – Ты мальчик уже большой – сам разбирайся…

Застолье возобновилось, хотя какого-либо особого веселья и оживления в компании сторонний наблюдатель отнюдь не заметил бы – сидят люди, помаленьку выпивают-закусывают, неспешные разговоры ведут.

Катков и Троянов несколько раз пытались было задавать какие-то вопросы своему командиру, но Вашуков отделывался односложными и малопонятными отговорками – возможно, давал ребятам понять, что в присутствии почти постороннего человека разговоры о служебных делах лучше отложить на потом. Вероятно, Елена почувствовала, что играет неблагодарную роль женщины на корабле и, поднимаясь из-за стола, попросила Орехова:

– Сергей Викторович, может быть, вы покажете даме красоты местных окрестностей? А то ведь вернусь в город, и вспомнить, кроме замечательного шашлыка, будет нечего…

– Почему нет, – бросая осторожный взгляд на морпеха и его подчиненных, ответил Орехов, подхватывая со стола сигареты и зажигалку. – Идем, покурим на природе.

Провожая подполковника и девушку насмешливым и чуточку завистливым взглядом, мичман беззлобно проворчал:

– Вот так всегда: лучшие девушки начальству достаются, а ты сиди тут с грубыми мужланами и солдафонами. Ну и ладно – хоть поговорить теперь можно… Андрей Николаевич, что там с нами решили в больших кабинетах?

– Пока долечивайтесь, вот что, – негромко ответил Вашуков, разливая водку по стопкам и накалывая на вилку грибочек покрупнее. – Потом на полгода пойдете в учебный центр – молодежь обучать. А дальше посмотрим. Если в отставку с волчьими билетами не отправят, то, может быть, еще и побарахтаемся… Ладно, хватит о делах! Давайте выпьем. В кои-то веки довелось просто так посидеть и, никуда не торопясь, водочки попить…

– За что выпьем-то, командир? – Скат вдруг болезненно поморщился и, стараясь проделать это незаметно, потер больную ногу.

– Вот за это самое, – кивая на ногу капитана, сварливо произнес морпех, – чтобы все ваши болячки побыстрее прошли. Ну, и за нашего подполковника – чтоб у него с этой девочкой все сложилось. Хорошая девочка, небалованная…

Орехов с Еленой прошли с полкилометра и остановились около небольшой березовой рощи, некогда стоявшей на краю большой деревни, а сегодня почти слившейся с диким лесом, вплотную подступившим к десятку оставшихся домов, из которых половина пустовала. Разговор не очень-то клеился, поскольку говорила больше девушка, а Сергей ограничивался односложными словечками вроде «да» и «нет».

– А давай здесь костер разведем, а? – неожиданно предложила Елена, разглядывая собранный из кленовых и рябиновых листьев букет, особым украшением которого была большая кисть ярко-красной рябины. – Не хочется назад идти – я же понимаю, что только мешаю мужикам свои разговоры говорить…

Что-что, а костры разводить подполковник умел мастерски – уже через несколько минут жаркое пламя весело приплясывало над грудой сухих сучьев и подбрасывало в вечернее небо стайки летучих искр и редкие облачка пахучего дыма. Елену Сергей усадил на специально притащенный к кострищу обрубок толстого бревна, найденный неподалеку. Покуривая сигарету, он не без удовольствия посматривал на непривычно задумчивую девушку – и вдруг неожиданно поймал себя на мысли, что ему совсем не хочется уезжать из этой тихой и славной деревушки, чтобы отправиться еще дальше, в солнечную и теплую Африку.

– «Не нужно мне солнце чужое, и Африка мне не нужна», – подбрасывая в костер сухие ветки, вполголоса продекламировал Сергей. Хотел, чтобы прозвучало весело и насмешливо, но почему-то получилось грустновато.

– У Вашукова есть какие-то друзья в Африке… Ты туда улетаешь, да? – В глазах Елены задорно приплясывали оранжевые отблески, за которыми не так уж и сложно было заметить искреннюю печаль. – Знаю, туда. Орехов, а можно я буду тебя ждать? Тебя ведь все равно ждать некому, правда?

– Правда, – не стал спорить Орехов и коротко ответил: – Жди, я не против. Только не очень-то понимаю, честно говоря, зачем тебе такой старый пень, как я. Нет, конечно, понимаю, но…

– Дурак ты, хоть и подполковник, – девушка улыбнулась и посмотрела на Сергея одновременно и веселым, и лукавым, и каким-то очень женским взглядом…

Через три дня подполковник Орехов улетел в Эфиопию. Впервые за несколько последних лет он знал, что дома его по-настоящему ждут. И теперь он точно знал, что это ему здорово нравится…