Я вижу, что кто-то пытается выплыть на берег. Блестящая идея! Все правильно… Нет никакой необходимости переворачивать лодку именно сейчас, это можно сделать и на суше, что совершить не в пример проще. Я освобождаюсь от каната и подплываю к берегу. Там я судорожно ловлю Брандта. Он уже почти не держится на воде. Как он рассказал позже — наглотался морской воды.

Держись, Брандт! Не выбивайся из сил!

Перед нами виднеется промокший до костей Ричер. Он в белом тропическом жакете, через мокрую ткань которого что-то яркое проглядывает в левом кармане… Это апельсин… я невольно засмеялся. Второй раз я засмеялся, когда Ланге выловил мою широкополую соломенную шляпу, после чего водрузил ее себе на голову. В жизни всегда есть место для шутки!

Оказавшись на суше, мы очень быстро выясняем, что мы здоровы и бодры… однако шлюпка все еще в море. Приходится вновь лезть в воду, чтобы ухватить конец каната… К весу лодки надо еще добавить вес якоря… Гоп! Хрясь! И мы вытаскиваем тяжеленную лодку, доверху наполненную водой, на песок. На наше счастье, набежала волна и помогла нам.

Однако лодка испорчена, она протекает между досками!.. Но это не страшно. Лучше одна испорченная лодка, чем совсем ничего! Мы вытягиваем шлюпку насколько возможно далеко, переворачиваем ее и закрепляем при помощи якоря и нескольких камней.

Только сейчас мы понимаем, что сегодня очень жарко. На сотню метров вверх уходит здоровенная скала. Мы плюхаемся в ее тень, чтобы перевести дыхание. Наш баркас продолжает качаться где-то на волнах. Мы отчетливо видим Амеланга в его светлом тропическом костюме. Однако в настоящее время никто не может ничего сделать. Ни мы придти ему на помощь, ни он нам.

Во всей этой ситуации несомненным плюсом является то обстоятельство, что мы не захватили с собой никакого багажа. Аппаратура и продукты остались на баркасе. Единственное, чем мы обладаем в сей миг, — это наша одежда, рубашка и брюки. Только на Ричера как признак его особого статуса надет белый пиджак, в кармане которого наблюдается апельсин.

А что у нас в карманах? Правильно, надо их вывернуть и просушить содержимое! Нож, куски бечевки, упаковка табака, пара курительных трубок, сигареты, спички, апельсин, двое часов, секундомер и зеркальная фотокамера «Кине-Эксакта». Больше у нас ничего нет. Мы осторожно выкладываем наше имущество на солнце. Через несколько минут все высохло. Но смотреть на это больно! Часы выглядят безнадежно испорченными. Мои встали в 14 часов 45 минут. Не в лучшем состоянии и фотокамера «Кине- Эксакта». Она принадлежит мне. Этот превосходный небольшой фотоаппарат сопровождал меня не один год. Теперь он буквально захлебнулся в соленой воде. Она разъедает алюминий почти как соляная кислота. Спасти аппарат можно было бы, промыв его в пресной воде. Но откуда ее сейчас взять? Соленой является даже наша собственная слюна.

А что с табаком? Благодаря великолепному прорезиненному материалу, из которого был изготовлен поврежденный радиозонд Ланге, я смог смастерить отличный чехол-кисет для табака. А потому ни одна капля соленой воды не попала в его ценное содержимое. У сигарет Ричера дела обстоят самым прискорбным образом. Я прихожу на выручку капитану и даю ему курительную трубку, которых у меня по чистой случайности оказалось две штуки.

Спички высохли и могут зажечься. Жизнь налаживается.

— Наша лодка!!!

Крик издается сразу же пятью глотками! Поздно — уже все произошло. Высоченная волна набросилась на шлюпку, вырвала ее с якорем из кучи камней и в пару секунд протащила по всему берегу обратно к морю. И вот шлюпка опять в воде, качается на морских волнах. Еще одна сильная волна — и ее может разбить о скалы. В данном случае от гордого транспортного средства не останется ничего, кроме горы досок величиной с аршин, которые выбросит на морской берег.

Так, вновь настало время поволноваться!

Нечто аналогичное происходит и на баркасе. Мы замечаем, что Амеланг был изрядно встревожен. «Мои брюки уплыли!» — внезапно закричал Ланге и побежал к нескольким камням, на которых он разложил сушить предмет одежды, составлявший его исключительную гордость. Он был одним из немногих, кто мог себе позволить на корабле такую роскошь, как спортивные брюки. Но роскошь была утащена волнами, и те вовсе не намеревались ее возвращать. Они также унесли с собой сапоги Хедцена. Сейчас их, наверное, уже примеряет какой-нибудь затянутый в зеленую тину обитатель пучин. Брандт отрезает ножом собственные штанины и при помощи шпагата сооружает подобие новых сапог.

Однако нам захотелось пить!

Капитан по всем правилам искусства делит апельсин на пять частей. На продолжительное время это останется нашей единственной едой.

Мои сапоги высохли, но я еще побаиваюсь надевать их, так как они могут оказаться слишком тесными. На свое несчастье, пару дней назад я сломал палец на правой ноге, он распух, и по возможности, пытаюсь избежать пребывания в сапогах, которые мне жмут. Чтобы размять ноги, я предлагаю совершить разведывательную прогулку. Меня вызывается сопровождать Ланге, все остальные предпочитают остаться на берегу у моря, чтобы быть в курсе, что будет предприниматься на «Швабии» для спасения несчастных, потерпевших крушение.

Мы залезаем высоко на склон и видим, как баркас отправляется обратно.

Остров необитаем, по крайней мере в настоящий момент. Однако разрушенные деревянные бараки с крышами из рифленого железа указывают на то, что еще некоторое время назад здесь проживало несколько человек. Скорее всего, европейцев. К такому выводу мы приходим, найдя в бараках единственную безупречно сохранившуюся вещь— фаянсовый унитаз.

По ровной земле тянутся трубы! Что бы это могло быть? Мы следуем за трубами. Правильно! Это водопровод! Через десять минут мы находим маленький ручей, который и питал эту водопроводную сеть.

Великолепно! Вода в ручье теплая и слегка мутная, но наши измученные жаждой внутренности берут верх, и мы жадно припадаем к влаге.

Что может быть лучше воды, когда тебя терзает нестерпимая жажда!

А наши приятели — там внизу, у подножия скалы. Если бы мы могли принести им хотя бы немного воды! Мы роемся в развалинах бараков и находим алюминиевый чайник, бутылку и фарфоровый соусник. Мы тут же наполняем емкости водой и направляемся в обратный путь. Наш взор падет на морской берег, и мы видим, что прибой здесь не самый сильный. По-видимому, там дальше в море под водой находятся скалы, которые выступают в роли волнолома или брекватера. Мы вновь поднимаемся на возвышенность. В море нас оберегает баркас. Кто-то возится с надувной лодкой. Но на берегу мы видим не троих товарищей по несчастью, а пятерых мужчин. Конечно, мы сразу же предполагаем, что произошло. С баркаса на берег послали надувную лодку, которая будет постепенно забирать всю нашу злосчастную компанию. Конечно же, наивно полагаем мы, спасатели привезли с собой воду и пищу, а потому мы даже можем устроить пикник на берегу.

Впрочем, настоящий праздник надо устраивать, когда мы окажемся в уютных каютах «Швабии», вновь возьмем курс на Бразилию и избавимся от всех страхов.

Однако наши предположения оказались ошибочными.

Мы стали выбрасывать емкости с водой, когда предвкушали теплый прием. Бутылка все-таки упала на камни и разбилась. Но оставались чайник и соусник. К нашему немалому удивлению, все пятеро, пребывавшие на пляже, оказались несказанно рады теплой и мутной воде из ручья…

На самом деле произошло следующее. Действительно, Амеланг вернулся на баркасе к кораблю и пытался доставить к нам надувную лодку с необходимыми продуктами. К великому сожалению, ракета с прикрепленной к ней веревкой не долетела до берега и упала в воду. В итоге мы остались без продуктов…

Но откуда же взялись на берегу новые люди? А именно Барклей и Регула. Оба они намеревались высадиться на берег еще до полудня. Когда произошла беда, то они находились в своем баркасе. Они несколько вернулись назад и спрыгнули в воду в другом месте, между утесами, на остров их вынес прибой. У них отличная спортивная подготовка! И это был не просто знак истинного товарищества, так как подобное рискованное (если рассуждать трезво — даже бессмысленное) предприятие сводилось к тому, что они хотели высадиться на другой стороне острова, перейти через горы, так как полагали, что так было