отворилась дверь из коридора.

В сопровождении моего «бархатного» друга на пороге стояла Марина Симак.

Операция вступила во вторую фазу.

Вторая фаза предписывала мне запрыгнуть в пустую ванну и не высовываться, пока не позовут. Но я не смог себя заставить скорчиться на дне корыта. Неприятно лежать и ждать, когда тебе выстрелят в затылок. Поэтому я просто упал плашмя на пол и продолжал наблюдать в щелочку. Мужчина с бархатным голосом сегодня не сказал ни слова, он вежливо застыл на пороге, зашел сам, а следом просочились еще двое. Этих двоих я сразу узнал, несмотря на умелый грим. Парни из команды Клементины Фор.

Дежурный, на ходу поправляя рубашку, бросился докладывать. Естественно, он не ожидал, что начальник приедет не один, а с дамой. Правда, Марина Симак в помещение так и не вошла. Дежурный успел произнести казенное приветствие, когда до него что-то начало доходить. В эту секунду подопечный госпожи Фор дважды выстрелил в него сквозь карман плаща. Одновременно второй детина отступил назад и дважды выстрелил из сонника в кого-то на кухне. «Бархатный» в шляпе, возглавлявший делегацию, так и продолжал спать стоя, под действием наркотика. Товарищ с дымящейся дыркой в плаще заглянул в соседнюю комнату, оттуда донеслись еще два хлопка.

Вошел Костадис и поправил сползавшую на нос шоферскую фуражку. Рукава чужого плаща он трижды подвернул, полы волочились по земле, с плеча свисал милицейский разрядник. В казенном наряде Тео был похож на хитрого гнома, укравшего костюм великана.

Позже грек рассказал мне, как прошла самая сложная часть операции по проникновению внутрь. Мужчина с бархатным голосом не зря занимал пост в иерархии своей конторы, он был уверен, что охраняет меня идеально. Вдобавок ко всему он был уверен, что выручать меня некому. Ошибка заключалась в том, что, убирая Льва, они расчищали себе путь к выборам с помощью Марины Симак. Они сделали ставку не на ту лошадку, но в этой жизни все ошибаются. Они сделали ставку на Марину, думая, что «купили» личного врага Сибиренко.

Поэтому мужчина с бархатным голосом не насторожился, когда она позвонила утром и попросила о встрече. Он заехал на стоянку ее гостиницы, а там парни Клео оказались чуточку быстрее. Они хлопнули троих, а главного накачали наркотиком. Оставалось только подталкивать его вперед.

Собственно, у Клео и Марины не было выбора. Сегодня вечером Сибиренко должен был выступать на празднике в Останкино, а назавтра в Кремле заявить о слиянии его новоиспеченной партии с партией парламентского большинства. Я не мог не восхититься его дальновидностью. Этот человек не планировал драться за президентское кресло, он плавно готовил миллионы любителей шоу к смене власти.

Он учел все, кроме одной мелочи.

После кремлевского бала его все равно ждали медицинское обследование и неминуемая смерть. Клементине в случае успеха были обещаны орден за раскрытие заговора против действующего президента и генеральская должность. На какую ступеньку метила Марина Симак, я так и не узнал. Когда я позже спросил об этом Ласкавого, он театрально закатил глаза. Его бывшая любовь вращалась в таких горних сферах, что обычным смертным ее ходы были недоступны.

Двое мордоворотов внесли что-то длинное, завернутое в пленку. Уложили тело на мою кровать, обернулись в поисках пижамы. Я скинул больничные тряпки, надел привезенный Костадисом костюм. Мертвый мужчина на моей кровати был моей точной копией. Точнее – за два месяца я стал его точной копией.

Я почувствовал себя убийцей.

– Не надо истерик. Льву оставалось жить около двух недель, – угадал мои мысли Костадис. – Теперь они будут думать, что в перестрелке случайно хлопнули перформера Полонского. Поехали, здесь закончат без нас.

В коридоре у лифта лежали еще два спящих оперативника.

– Где врачи? – спросила Симак.

Я открыл рот, чтобы попросить не убивать сотрудников клиники, но под взглядом Марины снова его захлопнул. С площадки черной лестницы вышли еще два молодых человека с пистолетами на изготовку; одного я узнал, он работал в казино у Коко. Итак, операция проводилась совместными силами.

Я подумал, что, если выживу, когда-нибудь напишу об этом книгу.

– Скорее! – подтолкнул меня Костадис. – Сибиренко уже должен быть на полпути к месту работы! Его будут встречать в аэропорту.

Внизу, у черного выхода, скорчился еще один охранник. Лимузин с распахнутой дверцей стоял вплотную к порогу. За рулем в черных очках и кошмарном желтом парике сидел Петя Ласкавый. Он изо всех сил притворялся рядовым шофером, но кольца на пальцах и разноцветные ногти слегка портили картину.

За первым же поворотом к нам спереди и сзади пристроились два джипа. Благодаря Марине Симак мы пронеслись над городом по выделенной правительственной полосе.

В восемь тридцать три операция вступила в третью фазу. Мы вырулили на служебный аэродром МВД, здесь ждали три воздушных такси дальнего радиуса. Только теперь я понял, как далека была моя клиника от столицы. Нас тут же окружила маленькая армия, состоящая из офицеров Управления. Дверца ближайшей машины откинулась; внутри, с папиросой наперевес, сидела Ксана Арсенова. Этого я никак не мог предугадать.

Мы взлетели.

Костадис тут же распечатал сигару, со вкусом раскурил и выпустил дым в потолок.

– Как себя чувствуете? – проявила вдруг участие Симак. – Колени больше не болят?

– Пока нет.

– Ходите свободно?

Я поднялся и продемонстрировал самую изящную походку, на какую был способен. Колени болели, болел затылок, кололо в груди, хотелось сморгнуть. Зеркало отразило четыре пары глаз, напряженно наблюдавших за моими передвижениями.

Костадис окружил себя дымовой завесой и стал похож на хитрого шпиона.

– Чему смеетесь? – сверкнул ослепительными резцами Ласкавый. – И не виляйте задницей, Сибиренко никогда так не ходит.

Никто, кроме Тео, не засмеялся, нервы были натянуты до предела. Пилот сообщил, что через пятнадцать минут посадка. Лимузин будет подан в аэропорт.

– Я не смеюсь, я улыбаюсь!

– А мне его задница больше нравится, – подала голос Ксана.

– А тебя никто не просил сравнивать! – обиделся я.

– У нас не больше получаса. – Марина Симак щелкнула застежкой ридикюля. – Лев Петрович, еще раз пройдемся по списку приглашенных.

Я дисциплинированно плюхнулся в кресло, а Ласкавый воткнул чип. Салон погрузился в сумрак, затем вокруг засверкали парадные огни Кремлевского дворца, зал наполнился народом. Шорох платьев, приглушенные разговоры, строго отмеренные улыбки.

– Поехали, – махнул из своего угла Костадис. – Высокий слева?

– Министр связи Кочергин Сергей Олегович, – отозвался я. – Недоброжелатель.

– Рядом с ним?

– Хасанов, мой заместитель.

– Женщина в желтом, с бокалом?

– Замглавы администрации, Яценко Лидия… Состоит в комитете вместе с моей женой.

– Прямо, за столиком, бородатый?

– Директор по связям «Газпрома», – отрапортовал я. – Охотились с ним прошлым летом на Байкале.

– На сцене, третий слева, с бумагами?

– Посол Венгрии, не знакомы.

– Девушка с открытым скрином?

– Супруга губернатора Ярославской области. Виделись один раз на приеме в прошлом году.

Зажегся свет. Тео не скрывал восхищения.

– С ума сойти! Я бы в жизни такую толпу не упомнил! Ну и память у тебя, парень!