Император в сопровождении сановников и свиты вышел из здания вокзала на Введенскую площадь. Огромная толпа радостно закричала «ура». Женщины от избытка эмоций завизжали. Люди подались вперед, гвардейцам пришлось силой восстановить порядок.
От приветственных криков огромной толпы генерал Такин Хомайн опешил. Он ожидал награды за победную войну, но увидел восторг простых людей. Они приветствуют его, победителя маньчжурского похода!
— Мне необходимо встретиться с графом Потемкиным, — генерал подошел к Салтыкову.
— Не волнуйтесь, господин генерал. Поднимитесь в открытую карету, поприветствуйте толпу, а то китаец решит, что люди собрались ради него.
Генерал Такин Хомайн поднялся в карету и приветственно взмахнул руками. В ответ собравшаяся толпа буквально взревела. Всех переполнял восторг, турецкие офицеры чуть не плакали от такой незабываемой встречи. Горожане ликовали, они увидели не просто живого китайца, а пленного императора. Вереница карет в сопровождении почетного караула двигалась под неутихающие крики почти до самого Московского проспекта.
Очередное собрание малого совета началось со скандала.
— Надо увеличить расходы на армию, — начал Муравьев.
— Куда больше! — встрепенулся Долгорукий. — Заводы Алексеева обещают новые винтовки, а это очень большие деньги.
— Необходимо сформировать для Дальнего Востока отдельную сорокатысячную армию.
— Это зачем нам такая армия? — удивился Румянцев. — Казаков и кораблей вполне достаточно.
— Я сделал расклад воинских сил для продолжения похода в Китай.
— Ты совсем сбрендил?! — чуть не подпрыгнула Екатерина. — Турецкую войну не успели закончить, а тебе новую надобно?
— Так выгодное дело. Вон, Алексеев малыми силами Маньчжурию взял, а мы весь Китай покорим.
— Зачем тебе Китай? — спросил Потемкин. — Тут не понять действий губернаторов Красноярска или Иркутска, а ты Китай захотел.
— На кой нам Красноярск с Иркутском? В Китае шелк, чай, фарфор.
— У тебя случаем голова не болит? — участливо спросил Михаил Михайлович.
— Почему вы не хотите дать мне армию? Алексееву можно, а мне нельзя?!
— Я, по-твоему, вина опилась и не помню, как деньги Алексееву давала? — спросила Екатерина.
— У меня нет таких денег!
— Головы у тебя нет.
— Полноте, попусту спор! — встрял Михаил Михайлович. — Думаю, что Григорий Алексеевич поможет.
— Это чем я смогу помочь? — удивился Потемкин.
— Сложи вместе донесение о разведанном золоте и серебре с телеграммой об отправке калмыков.
— Ты просто умница, Михаил Михайлович, — восхитилась Екатерина. — Ну что, Григорий? Пошлем Муравьева наместником?
— Каким наместником? Куда наместником? — встрепенулся Муравьев.
— Хватит тебе в тени сидеть, — сказал Потемкин. — Пора заниматься серьезным делом.
— А я чем занимаюсь? По-вашему, ваньку валяю?
— Ты славно служишь в столице. Вон Китай воевать удумал, никто не догадался, один ты. Послужишь делом в Америке.
— Вы что?! Сговорились! Хотите меня в ссылку отправить?!
— Какая ссылка! Тебе важное государственное дело доверяют! С тех земель тысяча тонн золота в год. А ты ссылка, ссылка.
— Поедешь до Константинополя, — приказал Потемкин. — Дальше морем.
— Сразу морем будет удобнее.
— Ты должен сам посмотреть на железную дорогу и порт Константинополь. Золото отправишь по этому пути.
— Как я смогу из Америки руководить Дальним Востоком?
— Губернатор Харбина пойдет тебе в подчинение. Его земли от Читы до Константинополя.
— И до Китая? — с надеждой спросил Муравьев. — Там еще четыре губернии. Земли не дикие, народа много живет.
— Кого поставите губернатором Дальнего Востока?
— Сам присоветуй, тебе с ним работать.
— Чернышевского, все одно сейчас без должного дела.
Выбор кандидатуры Муравьева выходил самым удачным вариантом. Энергичный и непоседливый человек — как раз то, что надо для русской экспансии вдоль тихоокеанского побережья.
Пора переходить к основному вопросу. Компания «Русская Африка» объявила, что со следующего года открывает регулярное пароходное сообщение с русскими поселениями в Африке. Правительство должно принять принципиальное решение о своем отношении к новым землям. В Африке уже не три города. Золото и алмазы поступали в Петербург непрерывным потоком. Монетный двор Петропавловской крепости прекратил чеканку денег за ненадобностью. Драгоценные металлы переплавляли в слитки и складывали в хранилище. Но не это послужило причиной беспокойства правительства. На юге Африки стремительно развивались русские поселения.
Безземельные дворяне строили усадьбы, сеяли пшеницу, осваивали сахарные плантации, разводили сады. Начал поступать первый хлопок. Заводчики закладывали железные и медные заводы. Ежедневно из Африки в Петербург приходило шесть пароходов. Это не считая грузов, что были выгружены в европейских странах. Верфи графа Алексеева строили пароходы с ледниками. В результате на рынки регулярно завозили заморские фрукты и овощи. Вагоны с ледниками развозили дары Африки по всей России. Каждый желающий мог купить ароматный апельсин, сладкую грушу или сочное яблоко. На Рождество или Пасху выставляли горы тропических фруктов. Пришло время решить принципиальный вопрос: земли Южной Африки — это Россия или нет?
Яхта «Золотая принцесса» рассекала воды Индийского океана. Из-под форштевня радужными искрами разлетались летучие рыбки. Между Цейлоном и Мадагаскаром на свои ежегодные брачные игры собрались киты. Прыжки дельфинов всегда завораживают своей грацией, но если подобное совершают многотонные гиганты, остается только замирать в немом восторге. Все каюты лайнера оказались заняты. Кроме Павла и новобрачной четы Алексеевых, на яхте отправилось пять ближних подруг принцессы и многочисленная свита слуг и служанок. Время пролетало в развлечениях и отдыхе. Павел вернулся к купаниям и загоранию. Нина Вячеславовна, индийская принцесса требовала себя называть именно так, тоже оказалась любительницей поплавать и позагорать. Пришлось разделить бассейны, Павел, как галантный кавалер, уступил царский бассейн даме.
Сергей предпочитал сидеть в тенечке, где делал какие-то записи или вычисления. Иногда брал фотоаппарат и фотографировал свою жену, Павла и индийских красавиц. Непривычный стиль поведения первоначально смущал девушек, но со временем они привыкли.
— Сереженька, что ты все время пишешь?
— В основном послание нашим детям и внукам. Я описываю ступени развития цивилизации.
— Послание? Зачем его писать, если можно сказать напрямую?
— Через двадцать лет я расскажу об атомной энергии или принципе микропроцессора. А еще через пятьдесят лет все это забудут или переврут.
— Будет хуже, если воспримут как сказки выживших из ума родителей.
Вот, вот. Начнет бродить устная версия Нострадамуса.
— Тогда я к тебе присоединюсь. Мне надо оставить нашим внукам-правнукам свои знания.
