тех пор прошло уже много времени, и люди собираются летом вернуться снова на Лебяжью Реку. Отряд, встретивший Манко, должен был разведать, что осталось от старых стойбищ.
Теперь Манко вместе с остальными охотниками проводил большую часть своего времени в лесу, на замерзших озерах и на побережье Горькой Воды. Никто не мог сравниться с ним в силе, ловкости и выносливости. Совсем не так, как в родном стойбище, отнеслись здесь к его новшествам. Может быть, это произошло потому, что в стойбище осталось мало стариков и погибли хранители веры, — некому было отстаивать старое. Охотники сделали себе такие же луки, как у Манко, и гудящие стрелы, а женщины быстро научились варить мясо в сосудах прямо на огне.
Манко тщательно пересмотрел все кучи камней, употреблявшихся при варке пищи, но второго такого камня, который бы не крошился, найти и здесь не смог.
В землянку, где охотники выделывали и чинили оружие, Манко принес свой «счастливый камень», желая сделать из него топор. Охотники с Лебяжьей Реки такого камня раньше тоже не видели.
Манко начал сбивать с камня все неровности. Но, вместо того чтобы откалываться, как у других камней, неровности под ударами сплющивались. Это удивило как Манко, так и остальных охотников: такого свойства камней они еще не знали. Один из пожилых охотников посоветовал выбросить этот камень: он считал, что в нем сидит злой дух.
Манко увидел, как камень меняет под ударами свою форму. Тогда он стал бить по камню с разных сторон, пока тот не приобрел нужную ему форму топора; после этого Манко его отшлифовал и прикрепил к рукоятке. Так молодой охотник, сам того не подозревая, изготовил холодной ковкой свой первый металлический топор. «Счастливый камень» был куском самородной меди, попавшей случайно в очаг и там переплавившейся.
До начала лета Манко охотился на побережье Горькой Воды, после чего простился с приютившими его людьми и пустился в обратный путь.
Манко двигался налегке, взяв с собой только новый лук, стрелы, топор из «счастливого камня», короткое копье и огневые палочки. У него не было приборов, указывающих нужное направление — все это люди изобретут еще не скоро, — но молодой охотник знал, что Широкая Вода находится в стороне Теплых Ветров, — этого достаточно, чтобы добраться до родного стойбища.
Как только после первых дней пути Манко перевалил через каменную возвышенность, окружающая природа резко изменилась — она уже не была такой суровой, как побережье Горькой Воды.
Несмотря на то что лето еще только началось, стояла страшная жара. Молодой охотник никогда не представлял себе, чтобы лучи солнца могли быть такими горячими. Он видел, что распустившиеся листья свернулись на ветках и засохли, а трава едва покрывала землю. С невольным страхом Манко подумал: «Неужели то же самое происходит и на побережье Широкой Воды?»
Чем дальше шел молодой охотник, тем лес становился гуще. Манко выбирался к речкам и двигался по их высыхающим руслам. Временами ветер приносил запах гари: где-то горел лес. Манко охватывало смутное предчувствие — впереди его ждала опасность. Манко, может быть, и свернул бы в сторону, чтобы избежать опасности, если бы не наткнулся на следы двоих людей, причем один из следов принадлежал женщине.
Айка не зарычал, обнаружив чужие следы, что удивило молодого охотника. Внимательно их исследовав, Манко вторично удивился, — это были следы Найта и Лайды; следы своего названого брата и его сестры он хорошо помнил.
Молодой охотник не знал, что и подумать. Допустить, что это действительно следы Найта и Лайды, он не мог. Люди эти жили далеко отсюда, на побережье Широкой Воды, в стойбище Коршуна, и попасть в эти места не могли. Кто же тогда были эти люди, следы которых так походили на следы Найта и Лайды?
Для того, чтобы узнать это, молодой охотник решил нагнать людей, оставивших следы. Сделать это было нетрудно: люди прошли совсем недавно, к тому же следы вели в том же направлении, в каком он сам двигался.
Через несколько дней, проснувшись на заре, Манко увидел, что солнце поднялось над лесом багровым шаром, а все небо застлано серой мглой.
В середине дня, когда от поднявшегося ветра мгла рассеялась, Манко увидел бегущих навстречу животных. Они не обращали внимания на человека. Не нападали друг на друга. Животные уходили в ту сторону, откуда пришел Манко.
Это было еще одним предупреждением молодому охотнику. Но он не мог свернуть со следов, становившихся все более и более отчетливыми; Манко понимал, что люди прошли здесь за несколько дней до него, — скоро он должен нагнать их.
Наступивший день оказался особенно жарким. Вскоре Манко увидел, что следы разошлись. След мужчины направился в одну сторону, след женщины — в другую.
Молодой охотник колебался недолго: он направился в сторону, куда пошла Лайда, если это, конечно, была сестра его названого брата.
Придерживаясь следа, Манко пробирался вслед за Айкой по густому лесу. Манко изнывал от жары, но еще тяжелее было Айке, зимняя шерсть которого к этому времени полностью еще не вылиняла.
К полудню подул ветер, принесший человеку и собаке немного облегчения. Но вместе с ветром стало доносить удушливый запах гари. Прежде чем продолжать путь, Манко скинул одежду и влез на высокое дерево. Отсюда он увидел громадное пространство, покрытое лесом, — вершины деревьев волновались от сильного ветра. И над большей частью всего этого пространства клубами поднимался дым.
Может быть, Манко, увидя все это, и свернул бы назад, если бы оба следа, мужчины и женщины, снова не сошлись, — они вели теперь прямо туда, откуда надвигалось пламя. «Следы сошлись, — определил молодой охотник, — всего день назад». А это значило, что люди, которых он разыскивал, были уже совсем недалеко.
Манко считал, что, если даже огонь подойдет к нему вплотную, он все равно сумеет уйти. Поэтому, несмотря на беспокойство Айки, молодой охотник не повернул назад.
Вскоре ветер начал прибивать клубы дыма к самим деревьям; в лесу стало темно, и Манко не мог уже больше разбирать следы. Над его головой проносило искры, от которых загорались вершины деревьев. Манко понял, что нужно отступать.
Но и сейчас сделал он это не сразу. Сперва молодой охотник попытался обойти пожар стороной. Он направился вдоль подступавшего пламени, прилагая все усилия, чтобы двигаться как можно быстрее.
Хотя ветер наносил теперь дым и искры сбоку, облегчения для охотника и его собаки не наступило. Огонь был уже совсем недалеко. Дым кружил Манко голову, и он начал задыхаться; горячий воздух обжигал его тело. Несколько раз Манко припадал к земле — здесь было легче дышать, — затем, вскочив на ноги, устремлялся дальше.
Наконец Манко убедился, что пожара ему не обойти. Повернувшись к пламени спиной, он побежал что есть силы прочь по густому лесу. Голова его отяжелела, а горло перехватывало. Пламя угрожающе приближалось; надо идти как можно скорее, но он с трудом передвигал ноги. Чтобы не упасть, Манко прижимался к стволам деревьев и так стоял некоторое время, пока ему не удавалось отдышаться. Но, как только вершина дерева загоралась, Манко отрывался от ствола и, шатаясь, двигался дальше. Он старался не сводить глаз с бежавшего впереди Айки. Пока с ним собака, ничего плохого не может произойти. Но вдруг Айка завизжал, сделал вперед скачок, словно его обожгло, и скрылся среди дыма и пламени.
И тогда Манко почувствовал, что силы оставляют его. Не появись Айка снова впереди, молодой охотник опустился бы на землю. Манко увидел, что от мокрой собаки поднимается пар.
«Вода… Впереди вода!..»— пронеслось в его сознании.
Упав на землю, Манко пополз. Ползти по горячей земле, среди загоравшейся травы, было тяжело. Но Манко знал, что, если он сейчас остановится, ему уже никогда не вернуться на побережье Широкой Воды, никогда не увидеть родного стойбища, и он продолжал, несмотря ни на что, ползти.
Манко уже не различал, что деревья вокруг начали редеть, — нестерпимая жара не давала ему возможности открыть глаз. Так он полз, пока холодная вода не сомкнулась над его телом.
К тому времени, как Манко отправился в путь, в его родном стойбище, на побережье Широкой Воды, были уже съедены все кожи, покрывавшие землянки. Не имея больше сил сопротивляться, люди покорно ожидали, когда к ним придет Марглош — страшный Дух Голода, — чтобы пожрать их души.
