— Я больше боюсь, что не смогу спасти Джареда.
Ада смотрела на Урука широко раскрытыми глазами. Непонятный человек.
— Можешь нарисовать дорогу к камере?
— Попробую, — неуверенно согласилась Ада.
Урук достал из мешка кошель. Из него вытащил кошелек поменьше.
— Вытяни вперед руки, — приказал он.
Ада протянула к нему ладони, и он вытряхнул из кошелька три маленьких кусочка серебра и два ярких желтых камня.
— Что это? — спросила Ада.
— Янтарь.
Она взяла камень побольше и подняла его к солнцу.
— Красивый… Дорогой?
— Нет, не очень. Богатая женщина может в гребень вставить. Купец за него пару-другую коз даст. Но попробуй съесть его, когда голодный, или выпить, когда вода закончилась… Или защититься им ото льва…
— Все это сделают за тебя рабы. Накормят, напоят, уберегут от льва.
— Нарисуй мне карту, и я все это тебе отдам.
— Правда?
Урук кивнул.
— Если мы с псом выйдем из каменоломен — кошелек твой. А если с нами выйдет Джаред, получишь намного больше.
— А если ты не вернешься? Или я сбегу? Или нифилимы меня поймают?
— Риск всегда есть.
— А как ты пса туда проведешь?
Урук молча показал на корзину.
— А сам?
— Попробую. У них, — он кивнул в сторону Дагонора, — кучи вещей, а рабов мало. Дотемна им не закончить. Когда стемнеет, я пристроюсь к рабам.
— Я не смогу ждать тут вечно.
— Понятно. Жди, сколько сможешь.
Урук спрятал свои сокровища обратно в кошелек.
— Пора.
Урук поднял с куста рубаху, а Ада откусила еще кусок от кролика. Мясо показалось безвкусным, и она кинула кость псу. Тот поймал подарок на лету.
— Хочешь, я понесу что-нибудь, — предложила Ада.
Урук огляделся.
— Вон, воду возьми, — указал он на мех с водой.
На дне корзины Ада заметила рубаху из грубого коричневого полотна.
— А это зачем?
— Это я надену.
Ада поморщилась. На него никакой рубахи не хватит. И корзина предназначена для двоих. Сразу заметят и схватят. Жаль парня, пропадет.
— Вряд ли эта рубаха тебе подойдет. Нет здесь таких огромных рабов.
— Шить умеешь? — улыбнулся Урук.
Глава 3
Ритуал восхождения
Пес первым подбежал к Аде. Он нашел ее по запаху. Запах Ады был довольно затхлым, но неприятным его не назовешь. Женщиной от нее, конечно, пахло, но пес научился ее за это прощать. Ада делилась с ним пищей, и это хорошо. Пес пока не разрешал ей чесать у себя за ушами, но до загривка уже допускал.
— Подъем! — Урук потряс Аду за плечо. Она перекатилась на спину, все еще с закрытыми глазами и открытым ртом. Зачем-то обстриглась. Кое-где так коротко, что сквозь волосы просвечивала кожа. А нож где? Вот он, под ней лежал. К рукоятке прилипли черные волосы.
— Просыпайся. Пора.
— Уже полночь?
— К утру идет.
— Я прилегла на минутку… Спать хотелось. — Она зевнула.
— Держи. — Урук протянул ей маленький каравай черного хлеба с куском тушеного мяса внутри. Его народ примерно так же засовывал оленину в разрезанный зеленый ямс, обматывая все листьями хлебного дерева. Урук часто вспоминал о своем племени.
Ада внимательно рассмотрела пищу. Отогнула хлеб, оторвала кусок мяса, протянула Уруку.
— Ешь, ешь. Мы с хвостатым уже наелись.
Она откусила.
— Съедобно. Суховато, но вкусно.
Пес уселся рядом. Он проглотил кусок мяса час назад, но мог бы одолеть и еще. Ада протянула ему корку хлеба. Это, конечно, не совсем то, чего ему хотелось, но он вежливо принял и хлеб.
— Они закончили, рабы идут в пещеру, — сообщил Урук. Он стянул с себя шелковую рубаху, скатал ее и запустил в кусты.
Ада вынула из корзины и протянула ему одежду раба.
— Неплохо, — похвалил Урук, натянув рубаху.
— Я рукава надставила, — показала Ада. Ниток у нее не было, пришлось выдергивать из веревки, найденной в мешке. Швы получились достаточно прочными. — В эти дырки можешь большие пальцы просунуть, чтобы рукава вверх не задрались. Я бы и воротник добавила, да не из чего. — Она показала на свою рубаху, укороченную почти до пояса.
— Молодец, хорошая работа. А зачем волосы обрезала?
— Ужасно, правда? Думала, может из них и борода выйдет, да нечем приклеить.
— Борода?
— Не получается у меня карта. Пыталась… Я ведь там только один раз была. Не могу я нарисовать, и все тут.
Урук нахмурился.
— Так что я с вами пойду, — ужасаясь собственной смелости, решительно заявила Ада. — Внутри лучше вспомню. Кроме того, я ведь язык знаю, тоже полезно.
Урук ее не отговаривал. Он нагнулся, подобрал горсть пыли и принялся натирать щеки Ады.
— Так получше. Грязный мальчишка. — Он недовольно прищелкнул языком и ткнул пальцем ей в грудь. — А это куда денешь?
— Закрою. — Ада взвалила корзину на плечо, выставив руку вперед. — Видишь?
Урук кивнул. Плохая маскировка. Любой, кто на нее глянет, сразу же заметит, что перед ним остриженная и перемазанная девица, которая вырядилась парнем. Но и сам он выглядел не лучше.
— Уверена, что хочешь с нами? Опасно ведь.
— Я боюсь оставаться одна, — ответила она с дрожью в голосе. Урук не понял, испугана она или возбуждена. Сам он никогда не был в рабстве и не мог представить, что она чувствует.
— Ладно. Придется пробежаться, а потом лезть наверх у входа.
— Я готова. Только…
— Что еще?
