семь рандов шестьдесят пять центов.
— У него были деньги в банке, но фирма терпела убытки?
Она пролистала папку на несколько страниц назад.
— Взгляните. Когда он открывал счет, на нем было пятнадцать тысяч рандов. Цифры со знаком минус — суммы, которые он выплатил. Если вы сравните их с цифрами в папке, то увидите, что они совпадают с расходами. И другие цифры — доходы, которые в первой папке значатся в графе «Приход». Разница между первыми и вторыми и составляет тысячу сто двадцать два ранда тридцать пять центов. Вычтите эту сумму из пятнадцати тысяч, и получится тринадцать тысяч восемьсот семьдесят семь рандов шестьдесят пять центов.
— А-а-а…
Ван Герден снова подтянул к себе папку, пролистал, дошел до сентября 1983 года. Баланс составлял минус восемьсот семнадцать рандов сорок четыре цента; в октябре — минус шестьсот семьдесят четыре ранда восемьдесят семь центов; в ноябре — минус четыреста четыре ранда шестьдесят пять центов; в декабре — плюс триста двенадцать рандов пять центов.
— Он начал получать прибыль в декабре 1983 года.
— Декабрь — всегда хороший месяц.
Ван Герден придвинул к себе папку за следующий год и извещения из банка за тот же период. Он листал, сравнивал, делал пометки в блокноте. Дьявол кроется в деталях. Вот его кредо. Нагел всегда насмехался над ним. Вилна ван Ас сидела напротив, молча, положив руки на стол. Интересно, что творится в голове у этой женщины? Позже она предложила ему чаю. Он с благодарностью согласился. Вилна ван Ас встала. Ван Герден продолжал листать страницы. Ян Смит постепенно расширял дело: цены на шкафы и конторки, столы и стулья, кровати и изголовья медленно повышались. Микроэкономическая картинка целой эпохи. В 1991 году записи от руки сменились компьютерными распечатками, которые снова пришлось расшифровывать с помощью Вилны ван Ас.
— А дома? Неужели нет записей о продаже домов?
— Не знаю.
— Может быть, выясните?
— Я наведу справки в банке.
— Буду вам очень признателен.
— Ну и что все это вам говорит? — спросила Вилна ван Ас, показывая на море цифр перед ним.
— Пока не знаю. Кое-что. Может быть, ничего. Но позвольте мне сначала убедиться.
— Кое-что?
Ван Герден снова уловил страх и в ее голосе, и в глазах.
— Позвольте мне сначала убедиться в моих подозрениях. Можно взять с собой его удостоверение личности?
— Да, — ответила она, но как-то неохотно.
По пути в Митчеллз-Плейн ван Герден испытывал предвкушение своеобразной эйфории, которая всегда наступает при прорыве. Скоро он разберется во всех хитросплетениях дела, хотя пока окончательные причины еще скрыты за туманом и облаками, как вершина Эвереста. Ответы на все вопросы хранятся у него в голове и в его записях, нужно только во всем разобраться. Пока у него есть некая теория, версия. Кое-что важное кроется за цифрами, датами и сведениями, сообщенными Вилной ван Ас. Где-то между всем этим и находится истина. Сердце его билось учащенно, в голове крутились обрывки мыслей, он чувствовал себя легким, как воздушный шарик. Черт, черт, черт, совсем как в прежние времена. Что такое с ним происходит? Неужели все оказалось настолько легко? Он свободно бродит по прежним дорогам с компасом знаний, уголовным кодексом, инструкциями, собственными чувствами и скрипучим голосом Нагела, звучащим в подсознании?
Не похоже…
Ван Герден приказал себе не думать о прошлом. Человеку, который лезет в гору, нельзя смотреть вниз.
Но хочет ли он взобраться на гору? Хочет ли выбраться из своего безопасного, хотя и затхлого, вонючего существования?
Пять-шесть лет назад на том месте, куда он приехал, стоял дом Орландо Арендсе. С тех пор многое изменилось. Высокий забор, обтянутый поверху кольцами колючей проволоки. Настоящая крепость. Форт Митчеллз-Плейн. Ван Герден притормозил и вылез из машины. Из-за ворот вышел человек с большим пистолетом за поясом:
— Чего надо?
— Мне нужен Орландо.
— Вы кто такой?
В наши дни у охранников не осталось никакого уважения.
— Ван Герден.
— Полиция, что ли?
— Раньше там служил.
— Ждите.
«Полиция». Они всегда обладали даром вынюхивать полицейского, даже бывшего. Даже если ты внешне совсем не похож на полицейского. Ван Герден оглядел внушительные решетки на окнах. Поле битвы Митчеллз-Плейн, где вместо армий — уличные бандиты, ПАГАД,[2] китайские триады, колумбийские и нигерийские наркокартели, русская мафия и одиночные залетные птички, а еще целый винегрет из местных мелких бандитских группировок. Ничего удивительного, что полиция не в состоянии поддерживать здесь порядок. В его дни в бывшем гетто Митчеллз-Плейн орудовали только банды — пугливые подростки или отмороженные рецидивисты…
Охранник вернулся, распахнул ворота.
— Машину загоните внутрь.
Ван Герден въехал во двор. Вышел.
— Пошли. — Охранник махнул пистолетом.
— Обыскивать разве не будете?
— Орландо говорит, не нужно, потому что вы с двух метров не попадете в унитаз.
— Приятно, когда тебя помнят!
Они вошли в дом. В просторной гостиной, по-видимому, размещался кабинет хозяина дома. Важная отрасль отечественной промышленности — организованная преступность. В углу сидели трое подручных, а сам Орландо расположился за большим письменным столом. Он постарел, на висках появилась седина. С возрастом он стал похож на директора школы. Он по-прежнему питал слабость к кремовым костюмам- тройкам, сшитым на заказ.
— Ван Герден! — произнес ничуть не удивленный Орландо.
— Орландо!
— Тебе от меня что-то нужно.
Бойцы в углу шелестели бумагами, однако навострили уши. Они в любой миг были готовы защитить своего босса.
Ван Герден извлек из кармана удостоверение личности и протянул Орландо.
— Садись, — предложил Орландо, махнув в сторону кресла. Он открыл удостоверение, надел на нос очки для чтения, которые болтались у него на шее, ближе придвинул лампу, включил ее, поднес книжечку к свету. — Я больше не занимаюсь документами.
— А чем ты сейчас занимаешься?
— Ван Герден, ты ведь больше не являешься официальным лицом.
Ван Герден не смог удержаться от улыбки. Прав, старый черт!
Орландо закрыл удостоверение.
— Старое. И не мое.
— Но поддельное.
Орландо кивнул:
