пьем до дна. А кто последний, тот выполняет задание.

Розмари безмолвно застонала. О, только не это! В этом соревновании можно было даже не пытаться выпить бокал до дна — она все равно окажется проигравшей. Она и стакан воды не могла выпить, не поперхнувшись! Но не хотелось огорчать компанию. В прошлый раз девушки славно повеселились, воткнув ей в прическу соломинки из своих коктейлей и заставив ее в таком виде идти до дома. По дороге она, впрочем, с аппетитом съела все нанизанные на соломинки оливки, а подружки завидовали.

Вот и теперь она взяла в руки бокал и стала ждать сигнала. Как она и боялась, девушки ее опередили и, хихикая, ждали, пока она допьет свой коктейль. Натянуто улыбаясь, Розмари ждала, пока подружки определят ее участь. Что ей предстоит сделать? Вылететь в каминную трубу верхом на метле? Устроить стриптиз?

Вдруг Бекки восторженно взвизгнула и в глазах у нее заплясали чертенята.

— Придумала! Придумала! Пусть Розмари подойдет к этому противному типу и предложит десять фунтов за поцелуй! Хочется посмотреть на его физиономию!

— Ох, пожалуйста, только не это, — начала было встревоженная Розмари.

Что-то ей подсказывало, что с этим человеком шутки плохи!

Но девчонок было не остановить!

— Давай-давай, — подбадривала ее компания. — А то мы придумаем что-нибудь похуже!

Розмари, как во сне, полезла в сумку и достала — десять фунтов. Этот последний бокал был явно лишний. В голове у нее звенело, музыка доносилась как будто издалека.

Она подумала о том, что ни для одной из ее подружек не составило бы проблемы сделать то, что предстоит ей. Любая из девушек уже летела бы навстречу приключению, нетерпеливо стремясь поставить заносчивого незнакомца на место, но Розмари не такая. Радом с незнакомыми людьми она чувствовала себя неловко, а чтобы заговорить с чужим человеком, она должна была собрать в кулак всю свою волю. А этот мужчина… Да она не осмелилась бы спросить у него, которой час!

Может, ей повезет, и он просто не обратит на нее внимания. Очередная подвыпившая дурочка, вот и все. Но если ей не повезет, то придется все-таки поцеловать его. Или позволить ему поцеловать ее!

Давай же, мысленно прикрикнула она на себя. Покончи с этим и можешь с чистой совестью отправляться домой.

Изобразив на лице улыбку, она двинулась к стойке бара. Розмари с трудом переставляла ноги, словно к щиколоткам были привязаны кирпичи. Ей едва удавалось не раскачиваться и ставить ступни прямо. Она пыталась придумать, что она ему скажет. Но слова не желали складываться во фразы.

Маневры Розмари не остались не замеченными. Ее противник (и почему она сразу же стала воспринимать его как противника?) полуобернулся и наблюдал за ее приближением. Взгляд холодный и непроницаемый, на лице ни тени улыбки. Розмари ускорила шаги.

— Привет!

От страха у нее сдавило горло, и вместо слов вырвался какой-то скрип.

Он недоуменно приподнял брови.

— Что вам угодно?

Она улыбнулась еще шире, но в глаза ему смотреть боялась. Протянув к нему руку, она раскрыла ладонь и показала десятифунтовую бумажку.

— Я хочу купить поцелуй.

Неожиданно она поняла, что все разговоры вокруг смолкли. Ее обволакивало молчание, заинтересованное и тревожное.

— И только?

Он откинулся назад, прислонившись к стойке бара. Смерил ее взглядом, окинул с ног до головы, медленно и лениво. Он словно раздевает меня, в панике подумала Розмари. Как будто один из тех ужасных снов, когда ты оказываешься голой в толпе незнакомых людей, вдруг стал явью. Ей захотелось прикрыться, до того было стыдно. Здравый смысл велел ей убираться прочь от греха подальше, но она не могла найти в себе сил уйти.

Беспомощно, словно кролик под взглядом удава, она смотрела, как он не спеша достал свой бумажник и вынул оттуда одну, нет, целых две пятидесятифунтовых банкноты. Помахав бумажками у нее перед носом, он насмешливо улыбнулся и сказал тихо, но отчетливо:

— Имею встречное предложение. За эти деньги я желаю получить несколько больше, чем поцелуй. Идет?

Сколько раз потом она придумывала достойный ответ, остроумный, резкий, который бы поставил наглеца на место и сделал бы ее победительницей в глазах праздных подвыпивших зевак. Тогда же она замерла, чувствуя, как щеки пылают румянцем, а к глазам подступают слезы унижения. Она кожей чувствовала унизительные насмешливые взгляды, слышала непристойный шепоток за спиной.

— Даже не мечтайте, — выдохнула она наконец каким-то неуверенным, чужим голосом.

Повернулась и ринулась прочь, отчаянно стараясь, чтобы это не выглядело как бегство. Теперь ее уже не шатало из стороны в сторону — хмель улетучился мгновенно от холодного душа унижения, который она только что получила от высокомерного незнакомца. Она плотно сжала губы, стараясь не расплакаться, не дать другим увидеть ее позор. И в то же время она ясно сознавала, что незнакомца винить не в чем. Она сама позволила вовлечь себя в эту унизительную игру, по своей вине оказалась в таком ужасном позорном положении. Она сама и ее неумение сказать нет, сделать что-то наперекор.

— Ну что? Что он сказал? — с жадным нетерпением накинулись на нее подружки.

— Ничего, — с деланным безразличием пожала плечами Розмари. — Мне, как всегда, не повезло. Наткнулась на типа, у которого чувство юмора начисто атрофировано. Он мне отказал.

Скажи спасибо, что отказал, мрачно подумала Розмари. Страшно даже подумать, что с ней было бы, если бы незнакомец принял ее предложение. Судя по всему, его уста источают смертельный яд.

— До чего мерзкий тип, — посочувствовала Бекки, оглядываясь на незнакомца. Она увидела перед собой десятки насмешливых лиц, повернутых в сторону их компании. — Давайте-ка уйдем отсюда и поищем что-нибудь поинтереснее.

Нет, просто уйдем отсюда, мысленно взмолилась Розмари. Ничего «поинтереснее» она уже не вынесет. Разве только забиться в какой-нибудь уголок и умереть…

Она намеренно не смотрела по сторонам, когда девушки расплатились и пошли к выходу. Она знала, что посетители бара уже, должно быть, забыли о ее существовании. Но вдруг он посмотрит ей вслед… От одной этой мысли у нее мурашки побежали по коже.

Оказавшись на улице, Розмари с облегчением остановила такси. От предложения Бекки отправиться в один хороший клуб она твердо отказалась,

Она дала таксисту адрес, откинулась на сиденье и устало закрыла глаза. Но образ незнакомца не желал оставлять ее в покое, и она выпрямилась, удрученно мотая головой. Она не могла понять, почему ей так тоскливо. Почему ее все еще бьет дрожь, а внизу живота появляется такое странное ощущение при одной мысли о нем?

Она вела себя как идиотка, а он отшил ее с жестокостью, которой она, возможно, не заслуживала, но дело не только в этом. Почему-то она так остро реагирует на ничтожное, в сущности, происшествие. А ведь куда лучше было бы выкинуть всю эту историю из головы!

Я не позволю этому дурацкому случаю портить мне настроение, твердо сказала сама себе Розмари. Что было, то было. Я никогда больше не увижу этого человека, и никто не узнает, что я так позорно села в лужу. Я просто оказалась не в том месте не в ту минуту, вот и все. Не из-за чего переживать.

Розмари приняла это решение, и ей стало немножко спокойнее. Но для более полного успокоения она пообещала себе никогда больше не заходить в тот бар, а еще лучше не ходить по той улице. И пусть Бекки и остальные думают по этому поводу что хотят.

Теперь, ворочаясь с боку на бок этой душной тропической ночью, Розмари с грустной улыбкой вспоминала тот вечер. Ей, глупенькой, тогда казалось, что она навсегда избавилась от кошмара. Откуда ей было знать, что не пройдет и месяца, как этот человек вновь ворвется в ее жизнь, и ее закружит вихрь событий, закружит и бросит на землю, словно сорванную с бельевой веревки косынку. Со стоном она зарылась лицом в подушку.

Словно ей было мало всех прочих унижений, он вновь появился здесь, чтобы терзать ее и напоминать