– Разумеется.
– Ты хоть понимаешь, что мы впервые проводим отпуск вдвоем, если не считать пары занудных уикэндов на Лонг-Айленде? – Джейк скинул сапожки от Тони Ламы и вытянул ноги.
– Отпуск для тебя, но не для меня. – Джейк настоял на том, чтобы лететь с ней в Париж, когда услышал о поручении Маршалла. В последнее время он много работал и решил, что пора и передохнуть. – У меня-то дел по горло. – Она раскрыла папку с подобранной информацией Мартине Ренье.
Джейк нахмурился.
– Только не говори, что намерена приступить к работе прямо сейчас.
– А когда же еще? Я должна основательно подготовиться к встрече с Мартиной.
– Я что-нибудь придумаю…
Джейк улыбнулся, поднял ручку кресла, разделявшую его и Тайгер, чтобы придвинуться к ней.
– Уверен, что придумаешь.
Стюардесса принесла бутылку «Вдовы Клико». Джейк наполнил два бокала и прошептал Тайгер на ухо:
– Когда-нибудь занималась этим в семьсот сорок седьмом?
Подруга Тайгер Жаклин Оби находилась в Сингапуре, где готовила материал для «Элль», но ключи от квартиры оставила консьержу, чтобы Тайгер и Джейк остановились у нее. «Келлерко» оплатила бы номер в «Ритце», но Тайгер полагала, что роскошные отели – это не Париж. Она предпочитала свободу и анонимность частной квартиры. Жаклин Оби жила на пятом этаже дома номер 10 по рю дю Драгон, рядом с Сен-Жермен-де-Пре. Просторную студию Жаклин, писательница, завалила книгами, старыми плакатами и фотографиями, сувенирами давно минувших дней. Бледно-розовые стены украшали плюмажи и веера, большие, обтянутые старинными гобеленами подушки заменяли стулья. Войдя в квартиру, Тайгер ощутила, что перенеслась в прошлое. Здесь могла бы жить и творить Колетт…
Положив трубку, Тайгер позвала Джейка.
– Я с ней договорилась! Сегодня она занята, но завтра встретится со мной за ленчем. – Тайгер уселась на подушку и начала что-то писать в ежедневнике. – Я солгала. Сказала, что прилетела только на уик-энд и наши общие знакомые просили ей кое-что передать. Господи, я так нервничаю.
– Ты знаешь о ней все, что должна знать. – Джейк указал на папку с материалами, лежащую на столе рядом с пишущей машинкой Жаклин. – К встрече ты готова полностью, а сие означает, что в нашем распоряжении целый день. С чего начнем?
Тайгер выглянула в окно.
– Мы в Париже! – радостно воскликнула она и рассмеялась. – Сначала пойдем в «Бертильон» есть мороженое. А потом решим, что делать дальше.
– Господи, фантастический свет. Раздевайся, Тайгер.
Джейк вытащил «Никон», Тайгер, оставшись в чем мать родила, принимала соблазнительные позы, следуя указаниям Джейка. Через окно вливался солнечный свет, чуть приглушенный легким туманом после летнего ливня. Он падал на шелковистую кожу Тайгер, подчеркивая упругость груди, растворяясь в темноте между бедер. Ее ниспадающие на плечи золотисто-каштановые волосы так и летали при движениях головы.
– Теперь прогни спину, Тайгер. Сильнее, крошка, сильнее. Чтобы я видел эти соски. Чуть повернись. Вот так. Раздвинь ноги. Оближи губы. Давай крошка. Посмотри на меня… потрясающе! – Джейк оторвался от видоискателя. – С искусством закончили… – Он положил «никон» на столик и нырнул к Тайгер, возлежавшей среди подушек.
Час спустя, пройдя по рю де Флер, на которой когда-то жили Гертруда Стайн и Элис Б. Токлас, через кованые ворота они вошли в Люксембургский сад.
Цвели маки и лилии. Худощавые мальчики пускали в пруду игрушечные кораблики. Маленькие девочки укачивали своих кукол, а их молодые мамаши болтали друг с другом, подставив лица теплым лучам солнца. Тайгер и Джейк пересекли Латинский квартал, попали на рю де Риволи, потом на Елисейские поля. Когда же от усталости начали подгибаться ноги, они поймали такси и доехали до площади Маделейн. В новом «Фошоне», словно птица феникс восставшем из пепла после взрывов террористов в 1977 году, они провели не меньше часа. Восточную часть торгового зала занимали фрукты – всякие и отовсюду. Клубника из Калифорнии, манго из Манилы, все лежало в аккуратных, сверкающих чистотой ящиках. И тут же тянулись бесконечные ряды полок с приправами, печеньем, консервированными деликатесами, конфитюрами, медом, растительным маслом. Двадцать три сорта горчицы с ароматами фруктов, трав, пряностей выстроились вдоль одной стены. Еда, похоже, свозилась со всего света.
Та же картина открылась им в отделе вин и крепких напитков. Бурбон из Кентукки, водка из Китая, море шампанского и уникальные ликеры от «Фошона». Гастрономический отдел предлагал разнообразные блюда, созданные под руководством ведущих поваров, таких как Поль Бокус или братья Труасгро, чьи творения ежедневно привозили из их трехзвездочного ресторана в Руане.
Северное крыло «Фошона» занимали кондитерские изделия. Двадцать кондитеров работали непосредственно в «Фошоне», другие поставляли свои торты и пирожные только сюда. Здесь же продавались мороженое и шербеты. Вдоль тротуара выстроились лимузины, в то время как роскошно одетые дамы забегали в «Фошон», чтобы отведать чего-нибудь вкусненького перед вечерним приемом.
– Какое зрелище! – восторгался Джейк. – Жаль, что у нас нет собственного самолета, на котором мы могли бы увезти в Штаты все, что мне хотелось бы здесь купить.
– Тебе все доставят, куда скажешь, – со смехом ответила Тайгер. – Кроме шербета. Думаю, его лучше съесть здесь…
– И немедленно. Какой желаешь?
Себе Джейк заказал манговый шербет.
– Я, пожалуй, остановлюсь на mille feuilles[14], – ответила она. – Никто не поверит, что мы были в Париже, если не поправимся на пару-тройку фунтов.
– Тайгер, – притворно ужаснулся Джейк, – если бы твоя мать услышала эти слова, она настояла бы на том, чтобы ты вырезала тебе вкусовые сосочки.
Тайгер рассмеялась:
– Пока их не вырезали, давай набросимся на пирожные.
Перед тем как уйти, Джейк и Тайгер купили дыню из Марокко (на завтрак), кувшинчик горчицы с карри, четверть килограмма тонко нарезанной пармской ветчины и фошоновский кориандровый ликер. Потом прогулялись до Трокадеро, чтобы посмотреть хичкоковского «Зачарованного», идущего на английском языке с французскими субтитрами в «Синематеке».
Около семи вечера Тайгер и Джейк с трудом преодолели четыре этажа, отделявших их квартиру от улицы, и рухнули без сил. Тайгер набрала в ванну горячей воды, чтобы попарить ноги.
– Жаль, что я не надела кроссовки. Теперь все ноги в пузырях. На вечер придется где-то доставать костыли.
– А где мы будем есть? Я умираю от голода. – Джейк вставил в фотоаппарат новую пленку и заснял Тайгер, сидящую в тоске на бортике ванны.
– Все зависит от твоего желания. Что ты предпочтешь: дорогой трехвездочный ресторан для туристов… или очаровательную забегаловку, где обретаются парижане?
– Трехзвездочный ресторан для туристов… праздник еды… уникальные соусы, череда блюд, несравненные вина. Всю жизнь об этом мечтал.
– Я тоже, – Тайгер пролистала парижский справочник. – «Лассер» закрыт до сентября. Остановимся на «Тур д'Аржен». Я позвоню и закажу столик.
«Тур д'Аржен» не разочаровал Джейка. Их столик стоял у огромного окна, из которого открывался великолепный вид на Сену, готические башни Нотр-Дам, сверкающий огнями Париж. Начал Джейк с густого, с изумительным запахом супа из черной фасоли, продолжил фирменным блюдом – уткой с шампиньонами, а закончил лучшим дессертом «Тур д'Аржена» – суфле «Гранд марнье». Тайгер заказала
