рождения?

– Разумеется, нет, дорогая. Я с утра пребываю в такой тоске, что решила взбодриться. И хотела отпраздновать встречу с тобой.

Мэри Роджерс разлила водку по маленьким серебряным стопкам. Бобби подняла свою.

– За твою работу! Ты должна рассказать мне о ней.

Несколько часов, сначала за водкой, потом за обедом, Тайгер и Бобби весело щебетали, обмениваясь сплетнями, рассказывая о том, кто что видел в последний месяц. К десяти вечера, после многих стопок водки и выпитого за обедом вина, обе уже прилично набрались. Наконец Бобби заказала бутылку шампанского. Она редко пила так много и после тоста за будущее впала в меланхолию.

Тайгер понимала: что-то не так. И, конечно, хотела понять, в чем причина. До сего момента Бобби предпочитала болтать о пустяках, но теперь Тайгер почувствовала, что мать готова открыться.

– Что случилось, мама?

Бобби вздохнула. Долго молчала. От выпитого у Тайгер туманилась голова, попытки найти новую тему для разговора не удавались, так что нарушила тишину Бобби.

– Боюсь, недавно я допустила серьезную ошибку. – Вновь пауза: Бобби закуривала. – Возможно, я вернулась в Нью-Йорк навсегда. Джимми меня выгнал. – Она пригубила шампанского, захихикала. – Если бы ты не окунулась с головой в работу, то, возможно, до тебя дошли бы слухи…

– Не тяни, – взмолилась Тайгер. – Рассказывай.

– Ты знаешь этого актера, Тони Гальвани? – Тайгер знала. Молодая звезда, еще на подъеме, сексапильная внешность, черные волосы, голубые глаза. Последний его фильм прошел по экранам с большим успехом, он заработал кучу денег. – Я встретилась с ним на свадьбе дочери Джимми и… все произошло мгновенно. Я старше его на двадцать гребаных лет. Конечно, не секрет, что ему нравятся зрелые женщины… – Тут ее осенило. – Господи… Тайгер, он моложе тебя. Она глубоко вдохнула и продолжила: – Так или иначе он влюбился в меня до безумия. Звонки по телефону, букеты цветов, записки, короткие встречи вдали от людских глаз… – Она вновь захихикала. – Такая мелодрама… так романтично.

Наконец Бобби добралась до главного:

– Поначалу мне просто льстило такое внимание, хотя я и не поощряла его. Джимми видел, что кинозвезда обхаживает меня, и его это забавляло. Потому что он знал, в том числе и по собственному опыту, что я не влюбляюсь в своих воздыхателей. Я наслаждаюсь их ухаживаниями… но сохраняю верность мужьям…

Тайгер помнила, что Бобби не раз и не два изменяла Гарри, но говорить ничего не стала.

– Мама, ты тянешь резину. Выкладывай подробности.

– Не смейся надо мной, Тайгер. Ты сама не девственница…

Тайгер кивнула:

– Обо мне поговорим позже. А пока расскажи, почему Джимми выгнал тебя из замка.

– Ладно. Опуская детали, скажу, что в конце концов я не устояла перед обаянием Тома. Ох уж эти нью-йоркские итальянцы! Никогда у меня не было такого мужчины! Как теперь принято говорить, сперматозавр… – Она деланно рассмеялась.

– А где в это время был Джимми?

– Уехал в Европу, обсуждать со шведами какую-то сделку. Меня он с собой не взял, потому что знал, как я ненавижу эти деловые переговоры. Мы с Томом перебрались в Испанию, сняли прекрасную уединенную виллу на Коста дель Соль. Провели там роскошную неделю. Потом Джимми меня выследил и потребовал, чтобы я немедленно вернулась в Лондон. А режиссер Тома каждые десять минут звонил ему из Парижа… они хотели переснять какой-то эпизод. – Бобби выпила шампанского, погрузилась в воспоминания.

Тайгер сидела как зачарованная. Никогда раньше мать не говорила с ней столь откровенно. Бобби вообще предпочитала избегать разговоров о своих амурных делах.

– Так вот… перед нами стояла дилемма. Вернуться на круги своя, как послушным маленьким детям, или удрать, пытаясь замести следы.

– Могу догадаться, на чем вы остановились. – Тайгер наполнила свой бокал шампанским.

– Мы наняли яхту и несколько недель плавали по Средиземному морю. Какая была идиллия. Словно в фильме, – вздохнула Бобби. – Благодаря Тому я вновь чувствовала себя двадцатипятилетней, да еще ослепительной красавицей. Мы говорили о том, чтобы сделать тайное явным: я разведусь с Джимми и перееду к Тому. А потом как отрезало. В одну ночь Том переменился. Стал нервным, не находил себе места. Вспомнил о своих обязательствах. Он, мол, должен связаться с агентом, какими-то друзьями в Нью-Йорке. О чем-то долго размышлял… а на меня даже перестал смотреть. Мы вернулись в Испанию. Он попрощался со мной в аэропорту Барселоны и улетел. Какая там совместная жизнь… – Глаза Бобби заблестели от слез, но она-таки взяла себя в руки. Бобби всегда могла остановить слезы. Она знала, что они безвозвратно портят макияж.

– Вот, можно сказать, и все. Меня использовали, а потом выбросили за ненадобностью. Да, возможно, я могла бы устать от него первой. За исключением секса, ничего общего у нас не было. Мы бы обязательно разбежались в разные стороны. Я лишь допустила роковую ошибку: поддалась собственным фантазиям. – Она пожала плечами. – Когда я вернулась в Лондон, Джимми перебрался в клуб. Говорить со мной отказался, лишь попросил передать, что его адвокат уже готовит документы к бракоразводному процессу. – Бобби открыла новую пачку сигарет, закурила. – Тогда я вернулась в Мадрид… побыть одной и подумать. А через два дня позвонила Марта, чтобы сообщить о смерти Элейн. И вот я здесь. Чертова дура. Как я могла сесть в такую лужу!

– А на примирение с Джимми рассчитывать не приходится? Я уверена, он тебя любит. В конце концов твой роман не затянул…

– Я думала о том, чтобы вымолить у него прощение. Но зачем? Джимми, конечно, душка и очень богат, но бизнес он любит больше всего на свете… и в постели ни на что не годен. Так к чему возвращаться? – Она разлила по бокалам остатки шампанского.

– Могло быть и хуже, – попыталась успокоить ее Тайгер. – Ты еще молода. Выглядишь великолепно…

– Гм-м-м. А у меня такое ощущение, что я глубокая старуха. Я записалась к специалисту по косметической акупунктуре. Надеюсь, он поможет, – рассмеялась Бобби. – А может, мне тоже пойти работать. Как ты думаешь, Хью Маршалл подберет для меня местечко?

– Руки прочь от Маршалла, мама. Он мой.

– Твой? Чем это вы занимаетесь по кабинетам?

Тайгер дала задний ход:

– Ну, не то чтобы мой. Это я про работу. Что же касается любовной жизни, то я по-прежнему занимаюсь этим с Джейком Дэнтоном.

– Занимаешься? Что бы это значило? Ты его любишь?

– Не думаю…

– Похоже, мне пора дать тебе материнский совет. Делай, как я говорю, а не следуй моему примеру, – рассмеялась она. – Тайгер, тебе надо бы вести себя поскромнее. Тебе двадцать шесть. Любовников у тебя было не перечесть. Ты дважды побывала замужем…

– Один раз это только так называлось, мама, – напомнила Тайгер. – Вы разрушили наш брак, помнишь?

Бобби, однако, не унималась:

– Я понимаю, что долблю одно и то же, словно заезженная пластинка, но тебе пора остепениться. Работа скоро наскучит. Ты должна подумать о своем будущем.

– Я думаю. Потому-то и пошла работать.

– Слушай, давай смотреть правде в лицо. Это причуда, ничем не отличающаяся от других твоих хобби. Ты не из тех, кто кладет жизнь ради карьеры.

Слова Бобби задели Тайгер.

– Я меняюсь, мама! Взрослею.

– Тебя воспитывали не для того, чтобы ты пахала с девяти до пяти. Тебе пора на кого-то опереться.