знакомы с Роберто раньше, казалось несущественным, потому что они совсем друг друга не знали. Ей следовало рассказать Домино о вечере, проведенном на вилле Лучано, о кольце. Они шли, и Грациелла говорила о том, что между ними все кончено. Домино пытался переубедить ее, предполагая, что ее отказ связан с предложением Лучано. Но дело было не в этом, просто Грациелла вдруг поняла, что не любит своего жениха.

В отчаянии Домино пообещал не иметь никаких дел с Лучано, если это так много значит для нее, но добился противоположной реакции: Грациелла еще больше утвердилась в своем решении. Она осталась непреклонной к его мольбам, и Домино наконец сдался. Через неделю он уехал в Рим.

Грациелла думала о Роберто каждый день, потеряла аппетит и мучилась от бессонницы. По ночам кольцо с бриллиантом притягивало ее словно магнит. Она часто открывала коробочку, смотрела, как камень переливается в лунном свете, сердилась на себя и швыряла его в дальний ящик стола. Но ни на минуту не забывала о том, что оно там лежит. Она успокоилась только тогда, когда положила коробочку на ночной столик возле кровати.

Мать Грациеллы чувствовала, что с дочерью что-то происходит, и предполагала, что это связано с расторжением помолвки. А когда Грациелла стала большую часть времени проводить, запершись у себя в комнате, она всерьез встревожилась о здоровье дочери.

Грациелла повернула ключ в замке и вошла в квартиру. Ставни были закрыты, в комнате царил полумрак, ей показалось, что пахнет цветами… Она устало вздохнула и положила сумочку на туалетный столик. Сняв пальто, она вышла в коридор, чтобы повесить его на вешалку, и вдруг заметила кашемировое пальто на крючке возле двери. Ее рука дрогнула, когда она прикоснулась к пальто, отвергая самую мысль о том, что это может быть он, что это его пальто.

Сердце бешено колотилось у нее в груди, кровь прилила к голове, ноги плохо слушались ее, но она совершила над собой невероятное усилие и преодолела расстояние в несколько шагов до двери комнаты матери. Дверь была чуть приоткрыта, Грациелла почувствовала запах дыма гаванской сигары. Она распахнула дверь и в первый момент не увидела ничего, кроме цветов, целого моря цветов, посреди которых на кровати сидела ее мать. Рядом с ней на стуле спиной к двери сидел Роберто Лучано.

Грациелла была не в силах сделать еще шаг и так и осталась стоять в дверном проеме. Роберто медленно поднялся и обернулся к ней. Он был мрачен и старательно отводил взгляд. Наконец он нарушил тягостное молчание, поцеловал руку матери и поблагодарил ее за то, что та позволила навестить ее. Он был огромного роста и казался великаном, заполнившим собой всю маленькую комнатку. Он очутился в ловушке — чтобы выйти, ему надо было пройти мимо Грациеллы. В растерянности он провел рукой по густым черным волосам, а когда опустил руку, то нечаянно толкнул одну из многочисленных ваз с цветами. Она закачалась и опрокинулась; розы, черепки вазы, вода — все оказалось на ковре. Он беспомощно огляделся.

Грациелла вошла в комнату, и они одновременно присели на корточки, чтобы собрать цветы. Он нервно пробормотал что-то по поводу собственной неловкости, и напряженность исчезла. Они удивленно, как дети, оглянулись на мать, когда та сказала, что ее комната, вероятно, слишком тесна для них и что им лучше перейти в гостиную.

— Благодарю вас, синьора Ди Карло, — учтиво поклонился Лучано. — Но мне пора идти.

Грациелла проводила его в холл. Она сняла с крючка его пальто, чтобы помочь ему одеться, но он перекинул пальто через руку. Когда Грациелла открывала дверь, Роберто стоял прямо у нее за спиной. И внезапно он бросил пальто на пол и обеими руками уперся в дверь, так что она оказалась в ловушке. Грациелла обернулась к нему и обняла его за шею.

Ее голос дрогнул, когда она тихо вымолвила:

— Я люблю тебя…

Они поженились тихо, гостей было немного. Роберто съездил в Рим и вернулся вместе с Домино, который согласился быть шафером. Домино ни единым словом не упрекнул Грациеллу; он просто не смог сделать этого, видя, как она счастлива. Она поцеловала его по-дружески и поблагодарила за понимание и теплые чувства. Домино рассказал ей, что по окончании учебы через пару лет он откроет свою практику в Палермо и будет заниматься криминальным правом. Его друг и ментор Лучано умел держать слово.

Их медовый месяц прошел на Капри. До тех пор пока они не приехали сюда, им не удавалось побыть наедине. Со дня свадьбы Роберто был погружен в заботы, лично вникая во все мелочи, не упуская ничего из виду. В частности, до отъезда он позаботился о том, чтобы мать Грациеллы поместили в больницу, где ей был бы обеспечен первоклассный уход.

Менеджер отеля встретил их и проводил в апартаменты, состоящие из нескольких светлых, просторных комнат.

Грациелла обратила внимание на то, как беспокоит мужа система охраны отеля. Огромная терраса, увитая плющом, выходила на гавань, и Роберто убедился в том, что с этой стороны к ним в номер никто не проникнет.

Грациелле уже очень хотелось остаться с Роберто вдвоем, но сначала менеджер прислал шампанское с пожеланиями приятно провести время, затем принесли корзину фруктов и цветы. Мальчик-посыльный в расшитой позументом ливрее притащил их багаж. В ее чемоданах лежала одежда, которую она купила по настоянию Роберто; все новое, только что из магазина — от нижнего белья до мехов.

Наконец они остались одни. Роберто сбросил пиджак, снял ботинки, ослабил узел галстука и принялся распаковывать чемоданы. Грациелла внимательно наблюдала за ним.

— А почему этого не может сделать горничная? — поинтересовалась она удивленно.

Он быстро схватил телефонную трубку, но она рассмеялась и положила ее обратно на рычаг.

— Я пошутила.

Он смутился, как человек, захваченный врасплох. Затем улыбнулся, снял галстук и стал расстегивать сорочку.

— Все в порядке? Я имею в виду, что, если что-то будет не так, ты скажешь мне, ладно? Я хочу, чтобы все было на высшем уровне. Ты не голодна? Если хочешь, я позвоню и прикажу, чтобы нам принесли ужин.

— У тебя разыгрался аппетит?

— У меня? Нисколечко.

Он растворил дверь на балкон, вышел и перегнулся через перила, повернувшись спиной к спальне. Грациелла сняла платье и набросила на плечи шелковый пеньюар. Она задумчиво взглянула на его спину и тоже вышла на балкон.

Они смотрели на гавань, где на волнах покачивались белоснежные яхты, на мерцающее море под безоблачным небом. Их руки почти соприкасались, опираясь на поручень, между ними было всего несколько дюймов. Они оба испытывали одинаковые ощущения. Роберто хотел что-то сказать, но ему мешал комок, вставший в горле. Он откашлялся и… к ее неописуемому разочарованию, вернулся в комнату. Она последовала за ним, но он остановил ее жестом.

— Я должен признаться тебе кое в чем, — с трудом вымолвил он. — Я никогда до конца не верил, что смогу… Я не предполагал, что это возможно, понимаешь? Что бы я ни делал в жизни, я делал это для тебя. Мне одному ничего не нужно. Когда… Тем вечером на вилле я подумал, что ты можешь быть моей. Меня прежде не охватывало такое чувство. А когда я решил, что потерял тебя, мне показалось, что жизнь кончена. Все, ради чего я работал, на что надеялся, лишилось смысла. Я люблю тебя, в тебе мое счастье, мое будущее, моя жизнь. — Она молча смотрела на него, не перебивая. — Знай это. У меня было много женщин, не буду лгать, — но я всегда любил только тебя.

Грациелла отвернулась от него и, сощурясь, посмотрела на солнце. На ее пальце сиял бриллиант. Ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями и сказать то, что она хочет. Она долго подбирала правильные слова, потому что Роберто был так не похож на нее, а ей было важно, чтобы он ее понял. Он привык говорить языком трущоб, где вырос; манера общения аристократии, высших кругов, свойственная ей, была ему чужда.

— После того вечера на вилле, — начала она тихо, — я испытала такое же чувство потери, как в тот

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату