шло хорошо…

- Мисс Форрест, все зависит от того, кем мы сами себя считаем. Мы сами создаем свой собственный воображаемый образ. А ваша сестра была о себе очень низкого мнения.

- Понимаю, - сказала Гарриет задумчиво. Образ Крессиды просто распадался у нее в сознании на куски, на совсем не схожие друг с другом человеческие личности.

- Видите ли, в чем дело, - сказала Дженнифер, - бегство иногда не что иное, как крик о помощи. Альтернатива ему - самоубийство.

- Но… - Гарриет запнулась, подумав, что ей не стоит вдаваться в детали и еще более усугублять и без того странное поведение Крессиды, рассказав ее гинекологу о фотографии и о другой свадьбе.

- Я просто пытаюсь помочь вам найти объяснение поступку вашей сестры, - продолжала тем временем миссис Бредман. - Человеческая индивидуальность - вещь очень сложная, мисс Форрест. Даже здоровый человек способен на необдуманные поступки, а ваша сестра была не совсем здорова.

- Я все понимаю, но скажите, может, все ее проблемы связаны с беременностью? Может, в этом причина всех ее несчастий?

- Нет, уверяю вас. Она была очень счастлива от того, что беременна, даже несмотря на постоянные приступы тошноты. Но почему вы спрашиваете об этом?

- Просто так, - ответила Гарриет, почувствовав себя совершенно разбитой. Ей захотелось поскорее уйти из этого кабинета, не слышать умных речей этой женщины. - Значит, она была счастлива?

- Очень счастлива. И она, и ее жених. Они надеялись, что у них будет мальчик.

- В самом деле? - удивилась Гарриет. - Вот уж не знала. Боюсь, что жених тоже не знал.

Гарриет приехала в свое ателье на Ковент-Гарден около часа дня. Она стояла перед старым зданием бывшего склада, перестроенного под ателье, и ее сердце обливалось кровью. Как же она любит это свое детище, как много оно для нее значит! Здесь был ее дом, ее любимая работа - здесь вся ее жизнь. И она смотрит на все это в последний раз. Скоро сюда придут новые люди, навесят новые замки, и она больше никогда не сможет войти сюда.

- Черт! - выругалась она, заметив, как подъехала знакомая машина и из нее вылезла знакомая фигура. Она уже была готова убежать, но твердая рука остановила ее. - Тео, убирайся! - закричала она.

- Гарриет, я должен с тобой поговорить.

- Нам с тобой не о чем разговаривать!

- Нам надо поговорить о многом.

- Нет, Тео, нет! Отпусти мою руку, а то я закричу, и тебя обвинят в попытке изнасилования.

- Лондон в наши дни так изменился, что никто даже не обратит внимания на твои крики. К тому же я мало похож на насильника.

Гарриет внимательно оглядела его: как всегда, одет безукоризненно - серый в тонкую полоску костюм, кремовая рубашка, к которой очень подходил шелковый галстук с абстрактным рисунком.

- Наивно так думать, - сказала Гарриет, - насильники сейчас тоже стали элегантными.

- Да, - внезапно согласился он, - я знаю об этом.

Гарриет еще раз посмотрела на него, и ее удивило выражение его лица: оно было несчастным. Такого раньше за ним не замечалось. Все, что угодно: гнев, злость, удрученность, - но не это несчастное выражение лица и взгляд побитой собаки.

- Пожалуйста, Гарриет, приглашаю тебя на ленч. Прошу, не отказывайся.

- Боюсь, что мне кусок в горло не полезет, - ответила она. - К тому же мне надо привыкать обходиться без еды. Возможно, скоро мне не на что будет ее купить.

- Ради Бога, не смеши меня, Гарриет. Ты опять восстанешь из пепла, если сделаешь над собой маленькое усилие. Ты сама во всем виновата.

- В чем я виновата, Тео?

- В том, что переоценила свои силы, свои возможности. Ты отличный дизайнер, но отнюдь не бизнесмен. Не забывай, что я видел все расчеты. Я буду настаивать на том, что сказал мистеру Коттону. Я готов помочь тебе деньгами, но не отступлюсь от своих слов.

Гарриет посмотрела на него, потом на окна своего ателье, вспомнила, что пришлось ей утром вытерпеть в банке, что она пережила в кабинете врача, и ее охватила ярость. Не помня себя от гнева, она сжала кулаки, в мозгу промелькнуло знакомое выражение «вне себя от ярости» - так вот, значит, что это такое! - и она что есть силы ударила его в пах.

Он побледнел и отшатнулся, но затем с быстротой молнии схватил ее за плечи, затолкал в машину, быстро обошел вокруг, сел за руль, включил зажигание и рванул машину с места. Он оказался прав относительно реакции людей на насилие: почти никто не обратил на них никакого внимания, лишь одна молодая пара рассмеялась и прошла мимо. Никто не поспешил ей на помощь.

- Ты поступила отвратительно, - сказал он, явно страдая от боли.

- То же самое ты сделал со мной. Останови машину! Я хочу выйти.

- И не подумаю!

- Придется. Впереди красный свет, - сказала Гарриет, глядя на светофор на перекрестке.

- К черту красный свет! - прорычал Тео, проскакивая светофор и сворачивая на Флит-стрит. Послышался скрип тормозов: они едва не столкнулись со встречной машиной.

- Грязный подонок! - закричал ее водитель, высовываясь из окна. - Смотри куда прешь.

Тео не обратил на него ни малейшего внимания и проскочил на желтый свет.

- Тео, ради Бога, тебя арестуют, - сказала Гарриет.

- Заткнись! Оставь меня в покое!

Они ехали по мосту Ватерлоо, когда сзади засигналили огни полицейского мотоцикла, приказывая им прижаться к обочине. Тео опустил стекло.

- В чем дело? - спросил он.

- Вы проехали на красный свет, - сказал полицейский. На вид ему было не больше шестнадцати.

- Да, проехал, - ответил Тео. - Мне очень жаль, но от боли я не видел, куда еду.

- Не могли бы вы мне сказать, какого рода эта боль, сэр?

- Эта молодая леди только что ударила меня в пах.

Гарриет не могла поверить своим ушам.

- Это правда, мадам? - спросил полицейский.

- Нет! Вернее - да.

- Гарриет, не виляй. Ведь ты ударила меня?

- Что случилось, мадам? Этот джентльмен к вам приставал?

- Нет, нет, - поспешила заверить полицейского Гарриет. Как бы ни злилась Гарриет на Тео, она не могла позволить, чтобы его обвинили в сексуальном домогательстве.

- Может быть, он угрожал вам?

- Нет.

- Вы хорошо знаете этого джентльмена, мадам?

- Да, - ответила Гарриет, - очень хорошо. Даже слишком хорошо!

- Значит, вы ударили его просто так, мадам? Что побудило вас ударить джентльмена?

- Это было одним из аргументов.

- Разве вы не знаете, что нельзя применять физическое насилие к водителю транспортного средства, мадам?

- Послушайте, - сказала Гарриет, видя, что из жертвы она превращается в обвиняемую, - когда я его ударила, он не был за рулем.

- Не был?

- Нет.

- Что же вы тогда делали, сэр?

- Стоял у машины. Разговаривал с ней.

- Понимаю, сэр. Значит, у вас хватило сил сесть в машину и уехать?

- Да.

- А вы сели рядом, мадам?

- Он затолкал меня в машину и увез. Я бы сказала, похитил.