на острове у ливийского берега под названием, как уже было упомянуто, Платея. Остров этот, говорят, равен величиной нынешнему городу Кирене.

Здесь они жили два года. Ничего хорошего, однако, и здесь с ними не произошло, и все они, оставив лишь одного человека, отплыли оттуда в Дельфы. По прибытии они вопросили оракул, объявив, что хотя они и поселились в Ливии, но дела у них отнюдь не лучше. В ответ Пифия изрекла им вот что:

Услышав такой ответ оракула, Батт со спутниками отплыли назад. Ведь бог, очевидно, не освобождал их от обязанности основать поселение, пока они не достигнут самой Ливии. Они прибыли к острову и затем, захватив с собой оставленного там человека, основали поселение в самой Ливии против острова. Местность эта называлась Азирида. С двух сторон она окаймлена прекрасными лесными долинами, а вдоль третьей протекает река.

В этих краях поселенцы жили шесть лет. На седьмой год ливийцы вызвались привести их в еще лучшее место и убедили покинуть эту область. Тогда ливийцы повели поселенцев оттуда, побудив двинуться на запад. Для того чтобы эллины не видели самой красивой местности, ливийцы проводили их ночью мимо, соответственно вычисляя точное время суток. Называется это место Ираса. Затем ливийцы привели поселенцев к источнику,[531] будто бы посвященному Аполлону, и сказали: «Эллины! Здесь вы должны поселиться, ибо небо тут в дырках».

При жизни основателя поселения Батта, правившего сорок лет, и за шестнадцать лет царствования сына его, Аркесилая, численность киренцев оставалась столь же небольшой, как и в начале переселения. При третьем же царе, прозванном Баттом Счастливым, Пифия побудила изречением оракула всех эллинов отплыть в Ливию и поселиться там вместе с киренцами. Ибо киренцы приглашали к себе поселенцев, обещая переделить землю. Изречение оракула гласило так:

Итак, в Кирену собралось очень много людей, которые принялись отнимать у соседних ливийцев большие участки земли. Тогда ограбленные и смертельно обиженные ливийцы[532] и царь их по имени Адикран отправили послов в Египет и отдались под защиту египетского царя Априя.[533] А тот собрал большое египетское войско и послал его против Кирены. Киренцы же, выступив походом в местность Ирасу и к источнику Феста, напали на египтян и в сражении одержали победу. Египтянам ведь никогда прежде не случалось иметь дела с эллинами. Они относились к последним с пренебрежением и теперь потерпели столь страшное поражение, что лишь немногим из них удалось спастись в Египет. Виновником своего поражения египтяне считали Априя и в отместку подняли против него мятеж.

Сыном этого Батта был Аркесилай. Став царем, он сначала ссорился со своими братьями, пока те не покинули Кирену. Они удалились в другую местность Ливии и там на свой страх и риск основали город, который носил название Барка (и еще теперь так называется). Во время основания города братья подстрекали ливийцев восстать против Кирены. После этого Аркесилай пошел походом против ливийских племен, которые приняли его братьев, и на самих мятежников. В страхе перед ним ливийцы бежали в область восточных ливийских племен. Аркесилай преследовал беглецов до местности Левкон. Там ливийцы решили напасть на него. В сражении киренцы были разбиты наголову: 7000 их гоплитов осталось на поле боя. После этой неудачи Аркесилай занемог. Когда царь выпил лекарственного снадобья, его задушил брат Леарх. Леарха же коварно умертвила жена Аркесилая по имени Эриксо.

Наследовал царство Аркесилая его сын Батт. Он был хромой и едва мог стоять на ногах. Киренцы же послали в Дельфы вопросить оракул из-за постигшего их несчастья: при каком государственном устройстве лучше всего им жить. Пифия велела им пригласить посредника из Мантинеи в Аркадии. По их просьбе мантинейцы послали к ним самого уважаемого из своих граждан по имени Демонакт. По прибытии в Кирену посредник познакомился с положением дел в городе и разделил население на три филы так: первая часть состояла из ферейцев и их соседей, вторая — из пелопоннесцев и критян, а третья включала всех островитян. Затем он выделил царю Батту царские [земельные] владения и жреческие доходы, а все остальное, что принадлежало прежде царю, сделал достоянием народа. [534]

Такие порядки продолжали существовать при жизни этого Батта. Однако уже в царствование его сына Аркесилая начались сильные смуты из-за царских [прав] и преимуществ. Ибо Аркесилай, сын Батта Хромого и Феретимы, заявил, что не желает выносить порядков, установленных мантинейцем Демонактом, и потребовал возвратить ему преимущества и владения его предков. В происшедшей затем междоусобной борьбе Аркесилай потерпел поражение и бежал на Самос, а его мать — в Саламин на Кипре. На Саламине царствовал тогда Евельфонт. Он посвятил в Дельфы замечательную кадильницу, находящуюся в сокровищнице коринфян. Феретима прибыла к Евельфонту и стала просить у него войска, чтобы вернуться с сыном в Кирену. Евельфонт же давал ей все что угодно, кроме войска. Принимая подарки, Феретима говорила, что и этот дар прекрасен, но все же было бы лучше, если бы царь исполнил ее просьбу и дал войско. Так как те же самые слова повторялись при каждом новом подарке, то Евельфонт, в конце концов, выслал ей в дар золотую прялку, веретено и шерсть для пряжи. Феретима и на этот раз повторила все те же слова. Тогда Евельфонт сказал, что именно такие подарки, а не войско надо посылать женщинам.

Между тем Аркесилай (он находился в то время на Самосе) начал набирать всевозможных людей для передела земли. Набрав большое войско, он послал в Дельфы вопросить оракул о своем возвращении. Пифия дала царю такой ответ:

Такой оракул изрекла Аркесилаю Пифия. А тот возвратился в Кирену с людьми, набранными на Самосе. После захвата власти Аркесилай забыл, однако, об оракуле: он начал преследовать судом виновников своего изгнания. Некоторые из них были вынуждены навсегда покинуть страну, другие попали в руки Аркесилая, и он отправил их на Кипр для казни. Однако [на пути] их ветром отнесло к Книду, и книдяне освободили пленников и отослали на Феру. Некоторым киренцам удалось найти убежище в большой башне, принадлежавшей Агломаху. Аркесилай же приказал навалить вокруг башни кучу дров и поджечь. Когда все уже было кончено. Аркесилаю пришло на ум, что оракул относится к этому [злодеянию]: ведь Пифия запрещала ему обжигать амфоры, которые он найдет в печи. В страхе от предреченной ему смерти Аркесилай решил тогда добровольно покинуть город киренцев: он считал Кирену «окруженным водой