— Более того, ради этого и происходило все. Это было интересней, чем сами концерты. Ну что концерт? Звук — отстой, аппарат — отстой, играем фигово... Да, это тоже были события, но тусовки, которые происходили вокруг концертов, знакомство с группами, ночевки были интереснее. Если вспоминать ту же Пермь... Совсем недавно мы туда приезжали выступать, нам подали шикарные микроавтобусы. Один под аппаратуру, другой для нас, в третью машину можно шапку положить. И сидя в этом пафосном авто, я вспомнил, как мы вместе с
— Нет-нет, мы, конечно, обуржуазились, но не обуржуились. Это разные понятия. Частенько берем своих жен и улетаем на неделю в Италию или в Англию по обычной туристической путевке. Отели три с половиной — четыре звезды, ничего особенного. С удовольствием ездим на метро по тому же Лондону или Парижу. Где-то можем шикануть... Ну, не шикануть, но, например, питаемся не в Макдоналдсе, а в итальянском ресторане, но ведь это сейчас не признак роскоши. На лыжные курорты не ездим, горных лыж у нас нет, дорогих машин не покупаем.
— Была пресс-конференция, выступал господин Цискаридзе. Когда спросили о присутствии солиста Большого театра, он сказал: «Но это же естественно, мы же все-таки лицо российской культуры». А я сказал: «Мне приятно, что наконец зарубежной аудитории покажут не только лицо, но и другие части тела российской культуры».
— Не сказал бы, что пристально. У нас после этой песни все стали спрашивать футбольные прогнозы. Когда хорошая игра, я с удовольствием смотрю, а когда играют скучно, выключаю. Люблю наблюдать за матчами английской премьер-лиги. Но в чем феномен этой песни, почему она людям понравилась, я не знаю. Может быть, дело в том, что «спортивные» песни — в основном о радости победы, а здесь вдруг о переживании поражения. Кстати, в «Аргентине — Ямайке» про футбол не было ни слова. Точно так же это могло быть и водное поло. Про этот матч никто реально не знает, был он или нет и был ли такой счет.
— Да. Вся история, от первой до последней строчки реальна. Дело было на чемпионате мира во Франции в 98-м году. Я там просто туристом отдыхал, ни один матч не почтил своим присутствием. Но зато увидел болельщиков — аргентинцев и ямайцев, которые на площади Трокадеро, чуть выше Эйфелевой башни в Париже, так по-разному реагировали на результат, радовались и переживали, а потом объединились под ямайские ритмы. Грустящие ямайцы вместе с аргентинцами отплясывали, махали своими белыми платками... Колорит у этого карнавала был сумасшедший, все эти взрослые пьяные мужики с флагами и дудками — зрелище не для слабонервных.
— Я не слышал и, если честно, не очень понимаю ажиотажа. На мой взгляд, происходит переоценка значимости этой певицы. Она, безусловно, очень талантливая девочка, пишет хорошие мелодии и очень хорошо поет. Но когда говорят, что мы живем в эпоху Земфиры, что она Ахматова наших дней... Не знаю. Два последних альбома Гребенщикова на три головы выше двух последних альбомов Земфиры. По поэзии, по аранжировке, по тому, как это звучит, это просто фантастические альбомы. Я вчера слушал его «Песни рыбака», и у меня было желание набрать номер и сказать: «Боря, спасибо, что ты есть, мне так хорошо». Потом передумал. Вдруг он решит, что мне что-то надо от него, что я хочу денег попросить. А предыдущая пластинка Земфиры мне не понравилась, я ее не дослушал до конца ни разу, хотя по отдельности песни звучат неплохо. Я с уважением отношусь к этой артистке, но без идолопоклонничества.
— Я, конечно, специально не следил, но информации было много. Какая-то девочка из какой-то «фабрики» поедет, и она из Белоруссии. Ни песни, ничего не слышал. Наверное, это просчитанный шаг, ведь если Россия за нее проголосует, то и Белоруссия проголосует, а так как она не из России, то и Украина с Молдовой еще, и другие тоже. И дружба народов победит. Но это ведь просто телевизионное шоу, не более. Кстати, на поп-сцене, мне кажется, на данный момент ситуация интереснее, чем в рок-н-ролле. Новых качественных исполнителей поп-музыки гораздо больше. А то, что делается на рок-сцене, достаточно удручающее зрелище. Я прослушал сотни демо-записей за последний год, и было всего три или четыре песни из тысячи, которые меня зацепили, от которых побежали мурашки по коже. Одна песня нашей уральской
