Габриелла в тот же день вылетела в Даллас, где ее встретил Клифф Фергюсон.
Хотя их разделяло пространство океана и расстояние в три тысячи миль, Габи и Клифф в последнее время виделись не реже чем раз в месяц. Их отношения развивались непросто. Между ними стояла его американская экспансивность и ее европейская сдержанность. Толпы его приятелей и узкий круг ее близких друзей. Его увлечение атлетическими видами спорта и ее тяга к спокойным прогулкам. Габи понимала, что такому человеку, как Клифф, было бы душно в границах маленького государства. Но он окружал ее любовью и заботой; ни один мужчина не привлекал ее так, как он. Им стало трудно обходиться друг без друга; каждый научился уважать взгляды другого.
От аэропорта до ранчо «Джакаранда» было более часа езды. Габи и Клифф обменивались новостями.
Она рассказала ему о странном исчезновении Хьюстона Уорнера с борта яхты «Олимпия».
— Наверно, власти подозревают, что здесь дело нечисто? — предположил Клифф.
— Нет, вряд ли. Не думаю. Поскольку тело так и не нашли, ничего нельзя утверждать. Ходят слухи, что он упал за борт в результате сердечного приступа. — Ей было нелегко об этом говорить. — Он был фанатиком своей работы. От кого-то я слышала, что у него и раньше бывали нелады со здоровьем, но он это скрывал, даже от дочери. О Клифф, ты бы видел, как была убита Тедди. У меня просто разрывалось сердце.
Через некоторое время Клифф гордо объявил:
— В твою честь будет устроено ночное воскресное барбекью. Надеюсь, ты захватила подходящие наряды.
Габи улыбнулась:
— Это просто замечательно, дорогой. Сколько будет приглашенных?
— Немного. Человек шестьсот или около того, — засмеялся Клифф. — Ты же знаешь: у нас в Техасе все делается на широкую ногу. Между прочим, Ребекка тебя ждет — не дождется. Хочет продемонстрировать тебе тройной аксель. Не один месяц его шлифовала.
Они въехали в высокие деревянные ворота, которые венчало имя владельца и название ранчо. До особняка надо было добираться на машине еще минут двадцать. Это внушительное белое строение стояло в тени могучих деревьев. Его окружала декоративная ограда, увитая лозой и плетистыми розами. В отдалении располагались загоны для скота, многочисленные надворные постройки и домики рабочих. Рядом с двумя теннисными кортами сверкала лазурная вода бассейна. Поблизости был сооружен крытый искусственный каток для Ребекки, которая готовилась к участию в чемпионате США.
Габриелла вдохнула полной грудью. Она любила сюда приезжать. На ранчо ей не досаждали репортеры, она всегда расхаживала в джинсах, не пользовалась косметикой и не заботилась о соблюдении этикета.
— Как я понимаю, в аэропорту произошел неприятный инцидент, — осторожно сказал Клифф. — Мне рассказал твой телохранитель.
Когда самолет приземлился, Габриеллу плотной толпой окружили зеваки, не желавшие расходиться.
— Ничего страшного. Бернар знает свое дело. Ведь такое случалось уже не раз.
— Именно это меня и беспокоит.
Габриелла пожала плечами:
— Что поделаешь, я сталкиваюсь с этим всю свою жизнь, и мои родные — тоже. Однажды Жака чуть не разорвали на части американские студентки. А еще был такой случай: посторонний проник в замок и пытался найти спальню Кристины. Даже на отца однажды набросился какой-то человек и разразился непристойностями. На такие происшествия не стоит обращать внимания, Клифф, — добавила Габи, видя, что это его не убеждает. — Иначе придется ходить по улицам под колпаком из пуленепробиваемого стекла, в сопровождении взвода автоматчиков. Такая жизнь была бы ничем не лучше тюремного заключения.
— Да я вовсе не имел в виду… Как бы то ни было, на ранчо ты в полной безопасности. В худшем случае здесь проползет техасская змеюка или во время родео сорвется с привязи бык. Потому мне тут и нравится.
На подъезде к гаражу им навстречу выбежала девочка-подросток с развевающимися каштановыми волосами, одетая в голубой тренировочный костюм.
— Папа! Габи! — Шестнадцатилетняя Ребекка Фергюсон открыла дверцу машины и бросилась на шею Габриелле. — Габи, Габи, наконец-то! Мне тебе столько нужно показать! Посмотришь мои новые платья. Тренер меня похвалил за тройной аксель. На чемпионат я надену твою цепочку — папа разрешил!
Габриелла от души смеялась, прижимая к груди восторженную дочку Клиффа, которая выглядела уменьшенной и очень женственной копией отца и так же светилась приветливостью.
Клифф обнял за плечи Ребекку и Габи, и они все вместе вошли в дом.
— Покажу тебе нашего нового жеребенка, — говорил Клифф. — Такой красавчик — просто загляденье. Пегий, с белой звездочкой на лбу, самых чистых кровей. Выписал его с конного завода в Лексингтоне — это в штате Кентукки. Думаю, он будет резвее своего прапрадеда, Секретариата, а тот, между прочим, выиграл дерби в семьдесят третьем году. Если покупать лошадь с прицелом на будущее, так только в Лексингтоне. Это лучший конный завод в Америке, Габи. — Клифф был в своей стихии. — Нужно готовить этого малыша к скачкам. Как ты считаешь? Построю за озером ипподром, точно такой же, как «Черчилль-Даунз». Мой приятель Дэнни Гэлбрейт сделал такую же штуку у себя в Огайо — и не прогадал! Он прикинул, что его лошадки будут иметь больше шансов на победу, если привыкнут к таким условиям, в которых проводится «Дерби Кентукки».
Габриелла умиротворенно вздохнула. Это ранчо в Техасе стало ее вторым домом.
В необъятной спальне Клиффа горели десятки свечей. На огромных картинах Фредерика Ремингтона играли причудливые блики. Стены, облицованные орехом, излучали тепло. Из стереодинамиков лилась негромкая песня Джонни Мэтиса.
Габи откинула голову, подставляя точеную белоснежную шею поцелуям Клиффа. В любви он был нежен и терпелив, никогда не спешил сам и не торопил Габриеллу.
— Моя прекрасная, моя ненаглядная Габи, — шептал Клифф.
Она провела руками по его спине, наслаждаясь упругостью мышц.
Клифф страстно и бережно целовал грудь Габриеллы. Каждое его прикосновение задевало струны ее чувственности. Габи застонала. Тогда Клифф на миг отстранился и накрыл ее всем телом.
— Еле дождался тебя, — задыхался он. — Боже мой, Габи… ты меня сводишь с ума, я не могу без тебя.
Габриелла быстро достигла вершины наслаждения; через мгновение по телу Клиффа тоже пробежала сладостная дрожь.
Они лежали обнявшись.
— Не могу передать, как я по тебе скучал, — со вздохом произнес Клифф.
— Я по тебе тоже, — шепнула Габи, утыкаясь ему в шею.
— Наши встречи раз в месяц — с этим надо кончать, — сказал он. — Мы только успеваем заново привыкнуть друг к другу — и тут же приходится расставаться. Мы с тобой заслуживаем лучшего.
Габи затаила дыхание.
— Наверно… я смогу проводить в Штатах больше времени.
Клифф приподнялся на локте, чтобы смотреть ей в глаза:
— Не просто больше, а
Клифф не раз намекал, что хочет узаконить их отношения. Вот уже многие месяцы Габи с ужасом ждала этого неизбежного разговора, но сейчас она растерялась.
— Молчишь? — спросил Клифф. — Прости, Габи, может, я не так выразился. Ты же знаешь, красивые слова — не по моей части. Я тебя люблю. Я тебя обожаю. Не мыслю без тебя своей жизни.
— Я тоже. Но пойми, Клифф…
Что она могла поделать? Князь Генрих за последние месяцы проникся к Клиффу искренним
