Изнурительный турнир длился почти две недели, но Тедди, одержавшая победу над Рокси Эберхардт, была на седьмом небе. Может быть, хоть теперь можно будет о ней не думать.
Тедди и Огги решили позволить себе редкое удовольствие — несколько дней отдыха. Они собирались осмотреть местные достопримечательности, а если представится удобный случай, то и слетать в Новую Зеландию. Сегодня у них был заказан ужин в фешенебельном приватном зале ресторана «Фэнниз» на Лурсдейл-стрит.
Уворачиваясь от газетчиков, Тедди поспешила в раздевалку с единственной мыслью — поскорее принять горячий душ. Однако в дверях ей преградила дорогу невысокая бойкая женщина. Тедди узнала ее: это была Джуди Сиверс из «Ассошиэйтед пресс».
— Тедди, как вы себя чувствуете после травмы?
— Замечательно себя чувствую. Просто отлично.
Как ни странно, Джуди не задала ей ни одного вопроса о только что выигранной встрече.
— Значит, вы расстались с Огги Штеклером? — ее вопрос прозвучал как утверждение.
Тедди подумала, что ослышалась.
— Вы удивлены? Но я считала… Ингрид сказала… — журналистка почуяла сенсацию.
Тедди поняла, что случилось непоправимое.
— Разрешите пройти… Я тороплюсь.
Она поспешила в душевую и захлопнула за собой дверь. Ее лицо горело. Пальцы не слушались ее: она долго не могла набрать шифр на своем шкафчике.
В отеле Огги не было. Тедди снова и снова набирала его номер; наконец дежурная телефонистка на коммутаторе не выдержала и сказала, что абонент не отвечает.
— Этого не может быть. Он ждет моего звонка!
— Мистер Штеклер вышел, — ответила телефонистка.
Тедди повесила трубку. Ее охватило тревожное чувство.
Она нащупала на шее золотой талисман — теннисную ракетку на тонкой цепочке, хранившую два имени. «Подарок в преддверии помолвки». Еще тогда Огги предупредил ее, что не готов к решительному шагу. Почему же воображение упрямо рисовало их совместную жизнь?
Тедди бесцельно слонялась по гостиничному номеру и в конце концов решила спуститься в бар. Ей никак не удавалось успокоиться.
В баре было полным-полно народу: в основном теннисисты, а также те, кого все привыкли видеть рядом с ними — родители, тренеры, агенты, поклонники и поклонницы. Наметанный глаз Тедди выхватил из толпы знакомые лица представителей известных агентств «ПроСерв», «ИМГ», «Эдвантидж интернэшнл». Они вели дела сильнейших теннисистов мира.
— Налейте мне безалкогольного вина, — попросила она молодого, красивого бармена-австралийца, но тут же передумала. — Нет, пусть лучше будет «кузнечик».
Найдя свободный столик в углу, Тедди сидела в одиночестве, потягивая пенистый коктейль с зеленым ментоловым ликером. Через несколько минут она подошла к телефону и позвонила Огги. Его номер по- прежнему не отвечал.
Тедди заказала еще один «кузнечик». Теперь ей стало казаться, что бар светится мягким мерцающим светом. К ней подсели знакомые; все оживленно обсуждали сыгранные матчи.
Имя Огги Штеклера в разговорах не упоминалось, но Тедди ловила на себе понимающие взгляды. Наконец она не выдержала и, распрощавшись со всеми, ушла, опасаясь, что здесь может появиться Огги, и скорее всего не один.
Она поужинала у себя в номере, а потом включила телевизор. Показывали запись сегодняшних матчей. Вдруг ей показалось, что на трибуне мелькнула светловолосая, коротко стриженная голова Огги, но камера тут же переместилась на другой сектор.
У Тедди брызнули слезы.
Он снял трубку только в восемь утра.
— Огги! — воскликнула Тедди. — Как же так? Ведь мы договаривались вместе поужинать!
— Ох, малышка, совершенно вылетело из головы, — сказал он. — Меня заморочил агент. Ты долго ждала?
— Всю ночь.
— Вроде я тебе говорил, что у нас с ним назначена встреча. Бэби, у меня сейчас столько дел, всего не упомнишь. Слушай, что, если нам с тобой сегодня пообедать? А потом я прямо на самолет — и во Францию.
Он ни словом не обмолвился, что ему надо будет лететь во Францию.
— Нет, Огги, мы с тобой не пойдем обедать. Я сейчас спущусь к тебе в номер. Нам надо поговорить.
Он нервно рассмеялся:
— Прямо сейчас? Я, между прочим, был в душе…
— Ничего страшного. Жди меня через пару минут, — настаивала Тедди.
Она торопливо расчесала волосы, провела по губам помадой и вышла в коридор.
Лифт остановился несколькими этажами ниже.
Тедди постучала в дверь.
— Ти! — Огги встретил ее в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер. — Когда человек говорит «через пару минут», никто не воспринимает этого буквально.
Ей померещился навязчивый запах духов. К горлу подступила тошнота. Что, если из ванной или из стенного шкафа вдруг появится женщина?
— Огги, до меня дошли слухи… надеюсь, это просто сплетни.
Он пожал плечами и улыбнулся своей обаятельной улыбкой, от которой у Тедди всегда замирало сердце.
— Ты же знаешь, малышка, про меня чего только не болтают. Теннисистов хлебом не корми — дай почесать языками.
— Возможно. Мне, например, сообщили, что мы с тобой расстались. Как тебе это нравится? Говорят, у тебя теперь новая девушка, ее зовут Ингрид. Похоже, она любительница крепких духов.
Улыбка сошла с лица Огги. Он понял, что притворяться бессмысленно.
— Тедди, лапушка, я не хотел, чтобы так получилось.
— А как ты хотел? — вырвалось у Тедди.
— Я собирался сразу тебе сказать, еще в аэропорту, но ты была такая ласковая, такая красивая, что я дрогнул. А потом мы легли в постель — тогда у меня и вовсе ум за разум зашел.
— Боже мой, — у Тедди подкосились ноги, и она без сил опустилась в кресло. — Огги…
— Я перед тобой виноват, Ти. Прости меня. Я к тебе очень хорошо отношусь.
— Это заметно.
— Понимаешь, когда ты лежала с переломом, я — как бы это сказать — от тебя отдалился. Для меня здоровье важнее всего, а сидеть рядом с больным — плохая примета. Может, это подло, но ты же знаешь: теннис — жесткий спорт. Ингрид мне как раз подходит. Она сильная, напористая, крутая девчонка. Самая крутая.
— Круче меня? — прошептала Тедди.
Если бы Огги сказал, что влюбился, это задело бы ее меньше, чем такое странное признание.
