берут начало на снежниках. Вода там стального цвета оттого, что быстрые реки размывают камни и их известковый налет попадает в реку. На озере будет хорошо, и только вечный шум священной реки станет нарушать его тишину.

Но они туда не попадут, не увидят, как гора Красавица по утрам и вечерам отражается в озере, не будут глохнуть от постоянного грохота горной реки. Им надо возвращаться. Даже не так, кому-то надо идти вниз и просить помощи. На этот раз не у алтайских духов, а у местных жителей. Чудес не будет. Олег Павлович не выздоровеет за один день. Ему вообще нельзя ходить, ему надо лежать. Двое должны спуститься в поселок Чибит за подмогой. Тот путь, что они проделали за три дня, преодолеть за один, к вечеру быть уже в поселке, чтобы утром вернуться сюда со взрослыми и желательно с врачом. Это было нереально, но это надо было сделать, и сделать именно Юле с Иркой. Кроме Хариной, на этот план никто не согласится. Будут шуметь, ругаться, но наверняка решат ждать утра, ждать решения руководителя, а значит, они потеряют день. Ценный день! Надо идти завтра на рассвете. С Палычем неизвестно что, может стать и хуже, тогда точно медлить нельзя. Еще вариант — подняться на перевал и ждать, когда там пройдет какая-нибудь группа. Но ждать помощи от других походников? Что они могут сделать? Помочь с лекарствами? Но лекарства у них есть свои. Нет, Палыча надо спускать вниз. Лошадь, машина… надо искать какой-нибудь транспорт. И на перевале транспорта они не найдут. Только в Чибите. И хорошо бы идти парням. Двое мальчишек пойдут, двое останутся в лагере с девчонками и Палычем — нормально, если что, будет кому защитить от непрошеных гостей. Но кто ее послушает? Никто на это предложение не согласится. Особенно после утреннего скандала. Не потому, что идея плохая. Потому что озвучит ее чужая всем Юля Бочарникова…

— Включись! — щелкнула перед ее носом пальцами Ирка. — Уснула? Твоя очередь!

— Какая очередь? — не поняла Юля.

Вокруг костра захохотали.

— Страшилки рассказывать. Проспала все! — замахал руками Сережка, заранее готовый рассмеяться всему, что Юля скажет.

Да, именно так она и сделает. Утром налегке пойдет вниз. Осталось только договориться с Иркой.

— Я знаю одну страшилку. Только она короткая. — Юля села удобней. — Однажды на город пришла страшная-престрашная ночь. «Почему страшная?» — спросите вы. А потому что она быстро закончилась, все проснулись и пошли в школу!

Мишка по инерции заржал, но остальные только скривились. Вспоминать о школе никому не хотелось.

— Бочарникова, не выпендривайся! — недовольно скривилась Федина.

Юля быстро глянула на нее и решилась.

— Я думаю, что завтра надо кому-то спуститься в Чибит за помощью, — быстро, скороговоркой произнесла она. — Пойду я и Харина. За день мы спустимся до поселка и на следующее утро вернемся с помощью. Лошадей приведем или с машиной договоримся. Вы нас только дождитесь.

Не ожидавшие такой «страшилки», ребята удивленно молчали.

— Бежать, что ли, намылились? — не понял Сережка.

— Струсили! — заголосила Федина. — Не пускайте их!

Лица остальных стали напряженными и злыми. Попытки забыть о том, что случилось сегодня, были напрасны. Она была права — ей не доверяют и никогда не поверят.

— Чаруша, ты чего? — Ирка от удивления чуть кружку не выронила.

Юля снова обвела всех взглядом. Ничего объяснять она не собиралась. Она знала, что так нужно сделать, этого было достаточно. И даже Палычу об этом говорить не надо. Нечего его лишний раз беспокоить.

Поднялся крик. Инвер настаивал, чтобы они стояли на месте, ждали, когда Палыч выздоровеет. Сережка предлагал всем вместе спускаться вниз. Медленно, осторожно, но вместе.

— Вы потеряетесь! — пытался он перекричать визжащую Настю.

— Чаруша, ты чего? — все трясла и трясла ее Ирка, не в силах понять, зачем подруге это нужно. Все сидят, и ей бы сидеть.

Юля поднялась.

— Если выйти с рассветом и идти, не останавливаясь, то все получится, — жестко произнесла она. — Спускаться — не подниматься. Сегодня мы вообще ничего не прошли, вчера из-за дождя все время останавливались, а первый переход Палыч специально сделал легким, чтобы мы сильно не устали. Тут идти-то нечего.

— Зачем тебе это? Не надо, — молила у нее за спиной Ирка.

— Ты думаешь, он умрет, и бежишь первая, — не унималась Настя.

— Еще раз так скажешь, я тебе врежу, — не выдержал Ткаченко. — Что ты как попугай заладила «умрет, умрет!». Никто здесь умирать не собирается.

— Тогда зачем она сбегает? — не могла остановиться Федина.

— Это ты у нас бегаешь зайцем, — вскочил со своего места Мишка, готовый в очередной раз защищать своего друга, и в очередной раз ногой попал в костер. Взлетели вверх возмущенные искры.

— Не надо расходиться, — качала головой Лебедева. — Надо быть все время вместе. Мимо нас кто- нибудь пройдет, и тогда…

— Погладит по головке и пойдет дальше, — перебил ее Ткаченко. — Что они могут сделать? Его в больницу надо, к врачам.

— Вот мы и спустимся к этой больнице, — Сережка нагнулся через затухающий костер.

— Да какое спустимся! — хлопал себя ладонями по коленям Инвер. — Вы его рюкзак поднимали? — И смотрел на Петро, словно не он перед этим несколько часов волок всю эту тяжесть.

— Вещи можно бросить, — предложила Катя. — Спрячем в кустах, потом за ними вернемся.

— Ага, — вскочил на ноги Инвер, — а охранять их поставим твой череп. Да и когда ты за ними вернешься? Когда медведи все растащат?

— Ждать нельзя, — негромко произнесла Юля. — Неизвестно, до чего досидимся. Если пойти, то послезавтра днем все уже будем в Акташе, там есть больница. Если пойдем вместе, Палыч может не выдержать.

— Самая умная? — презрительно бросила ей Настя. — Мы уже видели, какая ты умная. Если хочешь, иди одна или со своей чокнутой подругой, никто плакать не будет. С самого начала было понятно, что вы сбежите. Можно было ставки делать, как быстро это произойдет!

С кем она говорит? О чем? Они ничего не понимают и не хотят понимать!

Юля отошла в сторону.

Пускай шумят. Разбудят Палыча — больше ничего.

Она вышла к реке. Оглушительный Орой прыгал по камням. И сейчас он был никакой не веселый, а жестокий. Такой же жестокий, как и эти Алтайские горы, не пожелавшие пустить их в себя, не позволившие пройти дальше. Юля привычно посмотрела на небо, в то место, где еще теплился свет севшего солнца и куда уходила ее звезда Спика, альфа Девы.

Она скорее почувствовала, чем услышала, что сзади кто-то стоит.

— Вот, моя звезда там. Спика в переводе с латинского означает «колос». Колос — знак плодородия и любви, — произнесла она, все еще глядя в небо.

— Везет! Своя звезда на небе есть! — Сережка топал через кусты, из-под ног летели камни. Стоящий рядом с Юлей Ткаченко сразу шагнул в сторону. — Я тоже себе звезду хочу.

— Извини, но твоего знака Зодиака сейчас не видно, — пожала плечами Юля.

— Вот так и проведешь всю жизнь без звезды, — хохотнул Сережка.

— Лучше я тебе подарю вон ту звезду. — Юля посмотрела на север, где на самом темном участке неба, как раз между горами в белесом Млечном Пути, пряталась целая россыпь звезд. — Знаешь миф о Персее? Он спас Андромеду от морского змея. Это созвездие Персея. Выбирай любую звезду, она будет твоя. Андромеда правее, но ее сейчас из-за гор не видно.

Сережка с изумлением открыл рот, уставившись на щедрый подарок.

— А мне вон то! — скатился с пригорка Мишка. — Вон крест торчит, мне оттуда давай. Ты вчера