тигре'), воссоздает разговор с г-ном Ю о различиях между Востоком и Западом:
Я не думаю, что Бьенг Ю считал всех нас хладнокровными инженерами-химиками, но глубокое влияние технологии на сознание людей его сильно беспокоило. Конечно, корейские и китайские политики не придавали большого значения духовным учениям. Может быть, именно поэтому Мастер Лонг, Рон Донг и Бьенг Ю были
Когда я оглядываюсь назад, вспоминая то время, мне кажется интересным, что, пока многие из наших современников сосредоточенно медитировали в позе лотоса у ног восточных гуру, мы с Полом склонялись к более агрессивным физическим тренировкам. Хотя различные учения все равно вели в одном направлении. У всех была одна цель - баланс.
Мне было легко совмещать роль молодой матери и популярного музыканта - первые полгода после рождения Чайны мы не ездили в турне. Пока мы с Полом 'дуэтом' записывали альбом 'Sunfighter', на обложке которого была изображена пухленькая Чайна, я занималась дочерью весь день, а Пэт проводила с ней ночи.
Океанский прибой, маленький городок, маленький ребенок, визиты к бабушке, новые записи... Никаких наркотиков и никакого давления...
Но это должно было кончиться. Когда я прекратила кормить ребенка грудью, молоко как будто стало впитываться в
Название альбома было составлено из наших прозвищ, придуманных Дэвидом Кросби. 'Барон фон Колокольнен' намекал на гордость Пола своими немецкими предками, а 'Хромированная монашка' выражала мое стремление всегда и везде защищать свои догмы. Своим поведением мы постоянно подтверждали эти прозвища, так что неприятия не возникало.
У Дэвида был замечательный 'деревянный кораблик'[42] под названием 'Майя', на котором он уплывал в пустынное райское местечко - тропическую лагуну милях в тридцати от побережья Флориды. Когда 'Airplane' отыграли в Майами, мы с Полом сели в гидросамолет и направились туда, где Дэвид и его загорелые страстные блондинки отдыхали в своем морском раю. Гитары, фрукты, марихуана, обнаженность - мне нравилось все, кроме последнего пункта. Черт возьми, я была там единственной темноволосой, плоскогрудой, тощей дурой, белой до отвращения! Короче, Хромированная монашка была там единственной одетой - тоже мне, фиговый листок!
Я до сих пор такая. Если в Лос-Анджелесе 35 градусов, я буду единственной, кто не наденет шорты. Если вы хотите, чтобы
Сохраняйте красоту нашего города - носите широкие штаны!
Надо сказать, правда, что мне проще с блондинками - я знаю, чего от них ждать; за свою жизнь я уже привыкла, что им достается все самое лучшее. Вот, например, глядя на фотографию Андреа Каган, соавтора этой книги, я вижу типичную блондинку, одну из тех, что портили мне жизнь в течение сорока восьми лет... Как ни странно, именно такие ослепительно красивые нимфы и становились моими лучшими подругами.
А иногда и
В конце концов, Небесный художник сжалился надо мной - моя дочь родилась блондинкой и осталась ей, даже когда выросла...
Что еще нужно матери?
33. Фанаты и фанатики
У меня не было телохранителей, даже когда Чайна была совсем маленькой. На гастролях меня постоянно окружали мужчины, а в Сан-Франциско люди очень дружелюбные, но навязываться не будут. Были, правда, и неприятные исключения...
Нас доставал один ди-джей местного радио, постоянно пытавшийся пробраться в наш дом в Болинас. Иногда мы находили его на заднем дворе, иногда он даже проникал в дом. Естественно, Полу это надоело. В очередной раз застав его у нас в доме, Пол попытался выгнать его, угрожая пистолетом. Но пистолет не испугал этого психа, и он пошел прямо на нас. Тогда Пол всадил пять пуль в пол перед этим идиотом. Тот побледнел и прошептал: 'Тут какое-то недоразумение... Вы меня не так поняли...'
Ну, вот. Такой вот безмозглый храбрец...
Двое других (независимо друг от друга) решили, что Чайна - их дочь. Первый залез на девятнадцатый этаж по стене нью-йоркского отеля, забрался в окно, включил телевизор и расположился на
'Привет, Грейс! Я бы хотел увидеть свою дочь!' - сказал он, ничуть не смутившись присутствием Пола. Ребята обалдели; он выглядел настолько по-дурацки, что его никто не принял всерьез - кроме
Другой сталкер, влезший на скалу, нависавшую над заливом Сан-Франциско рядом с нашим домом, тоже хотел, чтобы я признала его отцом Чайны, а в противном случае обещал спрыгнуть вниз. Какая-то часть меня была за то, чтобы дать ему прыгнуть, но жалость пересилила. Мы вызвали пожарных, они привезли сети и поймали этого человека.
Это не были самоубийцы, просто пара идиотов - к счастью для меня. Я бы, наверное, отнеслась у этому серьезнее, если бы рядом не было столько людей - а так эти случаи меня развлекли.
Вообще, я должна была, скорее, обижаться - обычно такого рода люди преследуют
