— Вот так просто? И ты не против?

Она в глаза ему взглянула, и пожала плечами.

— Мне всё равно.

Он до сих пор не мог простить ей этих слов. Прошло больше семи лет, а это стояло между ними. Кто бы знал, как она раскаивалась. Кто бы знал, как проклинала себя после. Но в ту минуту, когда она их произнесла, ей на самом деле было всё равно. Хотелось лишь уколоть его, она даже улыбнулась после, фыркнув пренебрежительно, и отвернулась, занялась ребёнком, показывая этим, что это единственное, что для неё важно в их семье. Она не думала, что Серёжка затаит обиду. Мечтала ранить его самолюбие, но не представляла, во что это выльется. Не знала, что каждая его измена, хотя он особо и не выставлял их напоказ, но о которых она узнавала, будет оставлять глубокую рану в её сердце. И хотя муж после и просил прощения, осыпал её подарками и цветами, обещал, что больше никогда, Настя знала причину… Он никогда не привязывался ни к одной из этих женщин, он ей мстил. За те слова.

Однажды она решила уйти. Всё равно куда, к кому. Они снова ругались, и она опять говорила глупости. Что жалеет, что он отец Вики, а не Сашка, ведь тогда всё было бы по-другому. Она проклинает тот день, когда они познакомились, что она не хочет так жить. Не может больше. А Серёжка молчал и смотрел на неё, а потом пожал плечами и сказал:

— Мне уже всё равно.

И она поняла, что не уйдёт. Что любит. И на этот раз у неё есть шанс доказать, что всё можно исправить. Когда-то не смогла, испугалась, хотя спустя годы и не была уверена, что любила Аверина настолько, насколько думала, что была бы с ним счастлива. А Серёжку любила, и нужно было сделать всё, чтобы он забыл те роковые слова, а ещё те, которые она наговорила ему после. Потому что она не жалела, ни капельки не жалела, что именно он отец её ребёнка. Она очень старалась, она любила его, она была его женой, делала всё, чтобы он гордился ею. И у неё получалось. Насте казалось, что они уже давно живут по-другому, а то, что ругаются иногда и нехорошие воспоминания всплывают, так в какой семье этого не бывает?

А потом появилась Ира Дроздова, и Серёжка снова ей изменил.

Маркелов тоже это вспоминал, она была уверена. Стоял напряжённый, Настя словно в стену утыкалась лицом. Вот только эта стена иногда начинала дрожать от перенапряжения.

— Ты выяснила, что хотела? — спросил он совсем другим тоном.

Настя головой покачала.

— Я не собиралась ничего выяснять.

— Тогда зачем ты сюда приехала?

— Захотелось всё испортить, тебе в ответ. Хочешь, назови это местью. Но я ехала не к нему, я от тебя ехала. Я просто не знала, куда мне деться. Я… растерялась.

Маркелов голову опустил. Стоял и молчал. Настя не знала, чего от него ждала. Не представляла, что он может ей сказать, и что она ему дальше говорить будет. Прошлое явилось во всей своей остроте, каждый переживал своё, вспоминая именно свои обиды. Настя от Сергея отошла, волосы пригладила, вздохнула прерывисто, оттого, что внутри всё тряслось. Такой усталой себя чувствовала, словно она за последние минуты заново десять лет своей жизни прожила.

Не зная, как себя вести и боясь, что нервы не выдержат, и они снова примутся что-то выяснять, Настя решила уйти спать в комнату Вики. Кое-как устроилась на маленьком диванчике, но долго не могла успокоиться. Сидела в темноте и слушала шаги мужа. Серёжка так и расхаживал по квартире — из комнаты в кухню и обратно, к ней не заходил, видно, что-то обдумывал, а Настя переживала. Потом осторожно прилегла, опустив тяжёлую голову на подушку. Кровь шумела в висках, но сил обдумывать то, что муж ей сказал, напрямую, впервые за столько лет брака, не было. Глаза закрыла, но жёлтые круги не исчезли. Её трясло и хотелось домой.

Хотелось уехать и не возвращаться сюда. Время воспоминаний прошло.

Настя проснулась оттого, что хлопнула входная дверь. Вроде бы негромко, а Настя глаза открыла, в одно мгновение вырвавшись из сна, напуганная этим звуком. На постели села, потёрла сонные глаза, а потом встала, подошла к окну. Серёжка как раз вышел из подъезда, постоял, осматриваясь, а затем не торопясь, пошёл через двор. Когда он скрылся за поворотом, Настя на часы посмотрела. Куда он в такую рань? Видно, так всю ночь и не спал.

При воспоминаниях об их вчерашнем разговоре, стало не по себе. Она занавеску задёрнула, посмотрела на себя в зеркало, затем зевнула, почувствовав, что не выспалась. Утро никаких здравых мыслей не принесло, как жить дальше — до сих пор было не ясно.

Куда муж отправился в такую рань, Настя не знала. Правда, он ушёл, в чём был, значит, недалеко отправился. Почему-то волновалась из-за его ухода, хотя и понимала, что встречи с ним боится, не знает, как в глаза ему смотреть, без конца гадает, что он ей скажет и как посмотрит. А Серёжки не было достаточно долго. Настя успела принять душ, постель убрать, зашла в комнату, где муж ночевал, в сомнении посмотрела на разобранный диван, но потом просто вышла из комнаты, не тронула его постель. Не зная, на что отвлечься, начала готовить завтрак. И всё в окно поглядывала. А то на часы. В окно, на часы, снова в окно.

Да что же она так переживает-то?

Хотя ей и казалось, что она в окно почти неотрывно смотрит, каждую свободную секунду, но появление мужа всё равно умудрилась пропустить. Неожиданно услышала, как он в квартиру вошёл, и с кухни выглянула. Взглянула с тревогой.

— Ты где был?

Сергей кроссовки снял, оглянулся через плечо.

— В магазин ходил.

Услышав это, Насте сразу стало неудобно за своё волнение. Кивнула и снова на кухню ушла.

— Завтрак?

— Да. Кофе налить?

— Угу.

Маркелов поставил пакет с покупками на стул, достал купленную газету и за стол сел. Настя накрывала к завтраку, расставляла тарелки, и на мужа поглядывала, не понимала, что у него на уме. С виду абсолютно спокоен, словно это не он вчера орал на неё, высказывая все обиды, что накопились в нём за десять лет их брака. Поставила перед ним чашку с кофе, гренки разложила по тарелкам, и села. Вспомнила, что вилки забыла, вскочила, а когда вернулась обратно к столу, увидела, как муж кладёт сахар в чашки с кофе. Сначала ей, потом себе, а сам глазами в газету косит. На стул опустилась, чувствуя полное бессилие. Очень старалась с Серёжкой взглядом не встречаться, боясь, что расплачется. Помешивала ложкой в чашке с кофе, потом взяла у мужа крайние газетные полосы. Он всегда их ей отдавал — гороскопы, тесты, статьи психолога, о каких-то сложных семейных ситуациях, а иногда и истории из жизни печатали, о любви и нежданных встречах. Серёжку всё это не интересовало, а Настя любила иногда отвлечься за завтраком. И сейчас уткнулась в газету, так было спокойнее.

— Ольгу сейчас видел, — сказал вдруг Маркелов.

Настя глаза на него подняла. Осторожно переспросила:

— Да?

Он кивнул.

— В магазине, она работает.

— И что?

— Да ничего. Сказал «привет», она улыбнулась. Типа.

— Как это?

— Ну, я бы не назвал её улыбку радушной.

— Ну и ладно…