— Я тоже.

— Вот видишь.

Послышались шаги, и в дверях кухни появилась расстроенная Вика.

— Папа тоже не разрешил, — сообщила она матери.

Настя взглянула на неё со значением.

— А я тебе что говорила?

— Но я ведь только посмотреть хотела! — Она к матери подошла и позволила себя обнять. Взглядом упёрлась в мужчину за столом. — Здрасте.

Тот усмехнулся.

— Привет.

— Хочешь конфетку? — спросила Настя у дочки.

Вика кивнула, заглянула в коробку и выбрала себе три конфеты.

— Можно, пойду погуляю? На качелях.

— Иди. Только со двора никуда!

— Обещаю!

Аверин проводил девочку взглядом, улыбался, а когда входная дверь за ней закрылась, вдруг сказал:

— А она вообще на Маркелова не похожа.

— Она похожа на меня. Чему он очень рад.

— Да?

Настя глаза отвела и снова кивнула.

— Ты с ним счастлива?

Выгнать его, что ли? Может, они и не встретятся больше никогда, так чего стесняться?

— Я его люблю.

— В этом я не сомневаюсь.

— Почему?

— Не любила бы, не поехала. Ты не из тех, кто бы за деньгами помчался.

— Это ты так спустя десять лет решил?

Аверин досадно поморщился.

— Насть, я был молодой дурак.

— Знаю, что дурак.

— Но он ведь тогда за тобой вернулся. Значит, всё у вас сложилось.

— Может, мы поговорим о чём-нибудь другом?

— Давай о чём-нибудь другом, — согласился он, улыбаясь.

— Как ты живёшь?

— Как все.

— Ольга тоже так сказала: я живу, как все, — вспомнила Настя.

— И что?

— Странное выражение. Я не хочу жить, как все.

— Раньше хотела. Выйти замуж, воспитывать детей. Стоп, а сейчас у тебя по-другому?

Он откровенно смеялся над ней, и Настя взглянула с укором.

— Я не хочу думать, что я живу, как все. Как только ты начинаешь об этом думать, привыкаешь к этой мысли, перестаёшь стараться что-то изменить.

— Ты работаешь?

— Да. У нас с подругой книжный магазин. Небольшой, но он наш.

— Поздравляю. Значит, ты бизнес-вумен.

— Вряд ли. Это любимое дело, а не средство заработать деньги.

— Маркелов обеспечивает?

— Более чем.

— Молодец какой.

— Саш, давай без иронии.

— Давай. А моя дома сидит, сына воспитывает. И этим довольна.

— Каждому своё.

— Да, у неё в одном месте не зудело: хочу в институт, хочу в институт.

— А я закончила институт.

— Правда? Стала-таки журналистом?

— Нет, стала переводчиком.

— Надо же. Поздравляю.

Настя рассмеялась.

— Да, весьма своевременно.

— Серёга, наверное, гордится женой.

Глаза отвела.

— Да, наверное. — Встрепенулась. — Ещё чаю?

Тему всё же удалось сменить. Заговорили об общих знакомых, о том, что изменилось в городе за десять лет, о бизнесе Аверина, которым, судя по его реакции на Настины вопросы, он не слишком-то гордился. Довольно долго проговорили, надо сказать. Настя в какой-то момент спохватилась, на часы посмотрела, потом за окно, и крикнула Вике, чтобы шла домой. На улице уже темнело.

— Вот и лето кончается, — сказала она, словно только поняла, что август подходит к концу. — Темнеет рано.

— Да, совсем недавно в одиннадцать светло было, а сейчас девять — и темно.

Оба неловко замолчали. Стояли у окна, Настя смотрела в сгущающиеся сумерки, а Саша у неё за спиной. Ничего не говорил, руки в карманы джинсов сунул и молчал. Настя чувствовала его близкое присутствие, тепло, исходящее от его тела, запах незнакомого одеколона, и ей никак не удавалось вдохнуть полной грудью от волнения. Очень хотелось избавиться от тягостного ощущения. В прихожей хлопнула дверь, и они оба словно очнулись. Настя поторопилась от Аверина отойти, а тот засобирался домой.

— Алла, наверное, ждёт. — На Вику посмотрел, которая проскользнула мимо него на кухню. Опомнился, на Настю глаза поднял. — Я тебе сообщу. Свяжусь с твоим агентом по недвижимости, спрошу, нужна ли ему помощь… И тебе сообщу.

— Хорошо, спасибо.

— Не за что. — Остановился у двери, ещё одним долгим взглядом обвёл прихожую. И вдруг спросил: — Не жалко продавать?

— Это не моя квартира, родители сами решают.

— Да, конечно. Но ведь потом некуда будет возвращаться.

— Саш, я всё равно сюда не вернусь.

Он хмыкнул.

— Стала стопроцентной москвичкой?

— Может быть. Но вернуться сюда… насовсем, значит, что всё было зря. Не вернусь.

Кивнул, натянуто улыбнулся.

— До встречи, Насть.

— Пока.

Он с неохотой переступил порог, обернулся ещё, а Настя с облегчением закрыла за ним дверь. И только тогда поняла, насколько она напряжена. Как же она общалась с ним два часа?

На следующий день, встретившись во дворе с Людмилой Геннадьевной, удостоилась её гневного взгляда. Она столь выразительно взглянула на неё, что Настя не удержалась и обернулась женщине вслед, не понимая, чем заслужила подобное отношение.

— Сашкина машина под твоими окнами весь вечер стояла, — объяснили ей.

Настя резко повернулась и посмотрела на Ольгу. Осторожно кивнула.

— Привет.

— Привет, — отозвалась та с усмешкой. Ольга не выглядела агрессивно настроенной, но к Насте