Помимо целого букета разностилевых и разножанровых кавер-версий на «Хронике» присутствовало и несколько композиций, агрессивно сыгранных в духе ГР.ОБА, — в частности, «Говна-пирога», созданная Кузей Уо и спетая им в дуэте с Летовым под хардкоровый аккомпанемент двух гитар. Написанные Летовым «Маленький принц…» и «Иваново детство» (впоследствии переигранные на альбоме «Прыг-скок») отражали его депрессивно-суицидальные настроения того времени: «Просто лишь когда человече мрет, лишь тогда он не врет». Включение подобных песен в альбом ретро-ностальгического плана лишний раз иллюстрировало теорию Летова о том, что «все наши действия являются объектами «коммунизм- арта».
Янка Дягилева спела на альбоме «Нюркину песню» (вместе с «Нюрычем» Анной Волковой), народную песню «Сад» и композицию Михаила Танича «Белый свет». Последняя была аранжирована в стиле вокально-инструментального ансамбля, исполняющего «белый танец» на выпускном вечере в школе. В качестве электрооргана здесь использовался однооктавный детский синтезатор «Соловушка», прозванный музыкантами «расческой». «Мы не играли на всяких современных «Ямахах» потому, что, несмотря на их якобы богатую окраску, они имеют характерный неживой звук», — вспоминает Летов. — «А используемые в 60-х годах инструменты были живыми и даже электроорганы имели очеловеченное звучание».
Надо сказать, что на записи «Хроники», впрочем как и на любых сессиях КОММУНИЗМА, музыкантами проводилось множество экспериментов со звуком. В частности, были опробованы разные версии треков, отличавшихся изменением скорости на двух магнитофонах «Олимп». В результате подобных опытов (продолженных впоследствии на «Прыг-скоке») партии ударных могли звучать таким образом, словно в сессии участвуют как минимум два барабанщика. Фрагмент из книги «Повесть о настоящем человеке», язвительно прочитанный Кузей Уо, сопровождался хитроумным «плэйбэком», в «прямом» варианте которого Кузя наяривал смычком по струнам бас-гитары. Динамики, из которых раздавался весь этот джаз, поднимались музыкантами в воздух и поворачивались под разными углами, чтобы звук носил то нарастающий, то убывающий характер. Затем этот психоделический хаос был превращен в ленточное кольцо, выполнявшее функцию инструментальной подкладки — правда, весьма дисгармоничной.
Венчала альбом эпохальная «Мясная избушка», безусловно, одно из лучших Летовских сочинений, очень точно обозначающее его тогдашнее состояние. Во время записи песни произошла целая цепь совпадений и необъяснимых мистических явлений. Из окон летовской квартиры выпадали стекла, со стены падал портрет Моррисона, отключалось электричество и гасли свечи.
Сама же композиция представляет еще один крик Егора о том, как внутри человека «загнивает душа». Вокала, как такового, здесь не было. Как не было и шаманской монотонности, оголтелого бреда или безрадостных исповедей. Практически полное отсутствие инструментов — в полной тишине происходит раскаяние, публичное распятие самого себя под отдаленный звон церковных колоколов:
Когда эта композиция наконец-то была зафиксирована на пленку, а альбом — окончательно смикширован, участники проекта решили его не тиражировать. Замораживание «Хроники», по-видимому, обуславливалось желанием Летова избежать очередных обвинений в суицидальной тематике. Второй вероятной причиной являлось разочарование Летова, вызванное примитивной реакцией большинства слушателей на опусы ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ. Возможно, именно в тот момент Летов вспомнил почитаемое им Евангелие от Фомы: «Не давайте того, что свято, собакам — дабы они не бросили это в навоз».
Действительно, очень немногие ценители — настоящие ценители — искусства Егора могли адекватно воспринимать все его на первый взгляд бредовые сочинения. Так часто случается в процессе развития коллектива: музыка группы перерастает себя, переходит на новый уровень, а поклонники все требуют регресса к пройденному. Тогда любители ГР.ОБА тащились по «Да будет анархия», «Раздражению», «Все идет по плану», лишь постепенно переходя на более интеллектуальные «Русское поле экспериментов», «Все как у людей», «Мясную избушку».
Летов решил не возвращаться к пройденному, но судьба распорядилась по-иному. Так случилось, что «утечка информации» была достаточно велика и альбом начал распространяться стихийно, помимо воли его создателей.
Несмотря на то что тот же Кузя Уо считал «Хронику» «очень цельным альбомом», из которого «нельзя выбросить ничего лишнего», Летов со временем прозаично разорвал эту работу «на куски». Часть композиций была опубликована в рамках его нового проекта ЕГОР И ОПИЗДЕНЕВШИЕ (на альбомах «Прыг- скок» и «Сто лет одиночества»), «Нюркина песня» вошла в посмертный альбом Янки «Стыд и срам», а несколько номеров попали в «коммунистический» кассетный сборник «Благодать. Часть IV». Непосредственно сам альбом «Хроника пикирующего бомбардировщика», который тот же Летов считал «наивысшим достижением КОММУНИЗМА, в первоначальном виде переиздан так и не был.
Последним альбомом КОММУНИЗМА стал сборник лучших творений проекта «The Best Of Communism: Благодать» (1990). Живописный программно-итоговый сборник из четырех частей заново перемикшированных «коммунистических» красот (собранных из всех четырнадцати альбомов). Включены по возможности, ранее неиспользованные нигде дубли и варианты исполнения. «Факт наличия обозначенных рисунками (с легкой руки Кузи Уо) наименований вошедших в сей сборник композиций не имеет прямого отношения и следствия с BUTTHOLE SURFERS «Highway to Steven». Просто — так захотелось. Напоследок» — добавляет Егор.
В 90-м же году выходит бутлег «Музыка весны» (1990). Это двойной сборник, составленный из разнообразных акустических «зальников»: процентов на восемьдесят материал был взят с иркутских выступлений, устроенных и похвально записанных местной «Молодежной Студией Андеграунда» (MCA), во главе с Игорем Тимофеевым. Кроме того, сюда вошла акустическая, наконец-то удовлетворившая самого Летова, версия «Русского поля экспериментов» (с вкраплениями из «Мясной избушки»), а также — несколько самых последних (после «Прыг-скока») песен. Это очень большой по продолжительности (около 120 минут) и очень живой, весенний такой, альбом.
В 1991 г. Егор Летов в свой Гр. Об-студии сводит посмертный альбом Янки[21]: «Стыд И Срам» (1991). Вот что скажет Егор о смерти Янки: «В последнее время многие погибли по различным причинам. Рок — трамплин, самая настоящая война, и те кто вступил на этот путь уже не могут вернуться назад. Обратной дороги у нас нет — каждый следующий шаг может быть только вперед. Если не хватает энергии и сил сделать шаг вперед, нужно умирать. Когда кончаются патроны, последний нужно оставлять себе…»
Рок-н-ролл — жестокая штука. Если ты решил принять участие в игре, творчестве — надо распроститься с мечтаниями влезть на елку, не ободрав задницы. Да и вообще, всегда и во всем необходимо доходить до полного крутняка. До самосгорания. Если нет ни сил, ни выхода, тогда надо
