— Чего? — отозвалась та.
— А ты почему Сойка?
— Слышь! Сойка! — подала голос Стрелка. — А ты и правда напомни всем, почему ты Сойка, а?
— Правда, Сойк! — попросила её Мышка.
— Ну хорошо, — согласилась Сойка. — Слушайте!
И Сойка запела.
Над городом замок стоит как гора. Стоит уже тысячу лет. О том, кто построил его и когда, В истории сведений нет. Отважные рыцари разных веков Когда-то в нём жили давно. И город хранили они от врагов, И в праздники пили вино. А между боями писали стихи В честь Солнца и ранней Весны, И многие девы, скромны и тихи, В них были всерьёз влюблены. Вот рыцарь однажды с невестой своей Встречался в саду у реки. И пели им эльфы, и даже цветы Прекраснее рядом цвели. Но подлый разбойник, коварный и злой За ними давно уж следил. Он выстрелил рыцарю в сердце стрелой Удобный момент улучив. Но девушка раньше заметить смогла, Как смерть сорвалась с тетивы, И вместо любимого смерть приняла, Собою закрыв от стрелы. Как жаль, что от подлости нету брони, За мужество плата — любовь. Но страшную цену, что платит она, Она заплатила бы вновь. И эльфы, владевшие тайнами трав, Спасти её жизнь не смогли. И феи лесные, кружа средь дубрав, Целебных плодов не нашли. А доблестный рыцарь, от горя седой, Призвал самых тёмных богов. В их славу разжёг он на камне огонь Для жертвы из щедрых даров. И древние боги, из тлена восстав, Явились, нарушив запрет. Их рыцарь седой об одном умолял: С любимой быть рядом навек. И приняв дары, вняли боги словам, Ударив о землю копьём. И взвился от камня огонь к небесам, И ночь стала солнечным днём. Два призрака в замке живут с той поры: То дева и рыцарь седой. Они появляются в свете Луны И бродят в саду над рекой. В веках позабылись уж их имена, Растаяв, как солнечный блик. И выцвели строчек скупых кружева В страницах пергаментных книг. Но смерти влюблённых уж не разлучить Не тронет их жернов веков. Им вечно теперь неразлучными быть И вечной их будет любовь. Песня её была проста и так трогательна, что все девушки слушали ее, затаив дыхание. Мышка, отвернувшись к стенке, украдкой всхлипывала. Даже старая Нерпа тихонько покачивала в такт песне головой, прикрыв влажные от наплывающих слёз глаза.
Сквозь зарешёченное окно в камеру проник первый луч солнца. Наступало утро.
* * * Едва Тихор и Лара вернулись в дом, старая эльфийка присела на маленький сундучок, стоящий возле окна, руки её бессильно упали на колени, как две плети, и по влажным глазам её Тихор понял, что Лара
