Под палаткою пунцовой,Без невольников, один,С одалиской чернобровойРасстается властелин.— Сара, гурия пророка,Солнце дней, источник сил,Сара, утро недалеко —И проснется Азраил.Где-то завтра после боюСнова ноги подогнуИль усталой головоюБеззаботно отдохну?С новой ночью, с новой кущей,Пылкой страсти вопреки,Не коснусь твоей цветущей,Нарумяненной щеки.Пред тобою на бездельиСвой кальян не закурюИ в глаза твои газельи,Полон дум, не посмотрю,И рукой моей усталойУ тебя не обовьюЧерных кос по феске алойЧешуйчатую змею.
1847
Эоловы арфы
Он
По листам пронесся шорох.Каждый миг в блаженстве дорог,В песни — каждый звук:Там, где первое не ясно,Всё, хоть будь оно прекрасно,Исчезает вдруг.
Она
О, не только что внимала, —Я давно предугадалаВсе твои мечты;Но, настроенная выше,Я рассказываю тише,Что мечтаешь ты.
Он
Я на всякие звуки готов,Но не сам говорю я струной:Только формы воздушных перстовОбливаю звончатой волной.Оттого-то в разлуке с тобойСлышу я беззвучную дрожь,Оттого-то и ты узнаешьВсё, что здесь совершится со мной.
Она
Если мне повелитель ветровЗвука два перекинет порой,Но таких, где трепещет любовь, —Я невольно пою за тобой.Ах, запой поскорее, запой!Ты не знаешь, что сталось со мной!Этот перст так прозрачно хорош,Под которым любовь ты поешь.