Во мрак, направо и налево. Вот света белого игра! Как удержать его зарницы? Но, боже, кто-то в дверь стучится. Мефистофель (входя)
Привет! Желаю вам добра. Вагнер (боязливо)
Привет вам в звездный час счастливый! (Тихо.)
Дух затаите молчаливо: Приходит к завершенью славный труд. Мефистофель (еще тише)
А чем же занимаетесь вы тут? Вагнер (шепотом)
Созданьем человека. Мефистофель
А скажите, Какую же влюбленную чету Запрятали вы в колбы тесноту? Вагнер
О боже! Прежнее детей прижитье Для нас — нелепость, сданная в архив. Тот нежный пункт, откуда жизнь, бывало С волшебной силою проистекала, Тот изнутри теснившийся порыв, Та самозарождавшаяся тяга, Которая с первейшего же шага Брала и отдавалась и с собой Роднила близкий мир, потом — чужой, Все это выводом бесповоротным Отныне предоставлено животным, А жребий человека так высок, Что должен впредь иметь иной исток. (Повернувшись к очагу.)
Вон, светится! — надеяться уместно, Что если в комбинации известной Из тысячи веществ составить смесь (Ведь именно в смешенье дело здесь)
И человеческое вещество С необходимой долей трудолюбья Прогреть умело в перегонном кубе, Добьемся мы в келейности всего. (Снова обращаясь к очагу.)
Свершается! И все прозрачней масса! Я убеждаюсь, что дождался часа, Когда природы тайную печать Нам удалось сознательно сломать Благодаря пытливости привычной, И то, что жизнь творила органично, Мы научились кристаллизовать. Мефистофель
Кто долго жил — имеет опыт ранний И нового не ждет на склоне дней. Я в годы многочисленных скитаний Встречал кристаллизованных людей.
