— Но это платье, сэр, стоит дороже вашего бархата. — Она провела ладонью по мягким складкам, обратила внимание торговца на лиф, вышитый бисером, который блестел под полуденным солнцем. — Не думаю, что вам еще когда-нибудь удастся выменять такое платье. Как видите, оно сшито по последней моде, и многие женщины пожелают купить его.

Торговец вновь заверил ее в превосходном качестве материала, но Хэзер не отступала, и вскоре сделка была улажена. Он отдал Хэзер покупки, бережно принял из ее рук платье и принялся сворачивать его. Уложив его в сундук, он вновь стащил шляпу и, будучи в первую очередь торговцем, печально проговорил:

— Не сомневаюсь, когда-нибудь моя глупость и ваш ловкий язычок, мадам Бирмингем, лишат меня прибыли.

Хэзер приподняла бровь и усмехнулась, сочувствуя его показной печали.

— Мистер Бейтс, вы немало выручите за такую красивую вещь. В сущности, вы надули меня, дав взамен жалкие тряпки.

Оба рассмеялись, и торговец низко поклонился.

— Мадам, вы так очаровательны, что я обещаю вам скоро вернуться и вновь позволю грабить меня в обмен на безделушки.

Хетти громко фыркнула в явном недовольстве, а Хэзер шутливо предупредила торговца:

— Смотрите, сэр, будьте осторожнее, ибо впредь я буду умнее и не позволю моим сокровищам так легко выскользнуть из рук.

Торговец попрощался, Хэзер проводила его и начала радостно рассматривать покупки, пока Хетти качала головой и причитала:

— Что такое с вами стряслось, миссис Хэзер? К чему было отдавать платье этому торговцу? У мастера Брэндона хватает денег, он совсем не белая рвань.

— Хетти, не говори ему ничего, когда он вернется, — попросила Хэзер. — Я хочу сделать ему подарок на Рождество и преподнести как сюрприз.

— Да, мэм, — кивнула Хетти и ушла в дом, недовольно бормоча себе под нос.

Брэндон вернулся из Чарльстона через день, далеко за полночь. Весь дом уже мирно спал, кроме дворецкого Джозефа, встретившего хозяина у двери, и слуги Джорджа. Втаскивая сундуки и коробки наверх, слуги разбудили сначала Джеффа, затем Хэзер. Услышав голоса из соседней комнаты, Хэзер поняла, что вернулся муж. Она вскочила, набросила халат, сунула ноги в домашние туфли и, войдя в спальню Брэндона, застала там обоих братьев и двух слуг. Она сонно улыбнулась, когда Брэндон запечатлел на ее лбу легкий супружеский поцелуй.

— Мы не хотели будить тебя, дорогая, — негромко проговорил он, обнимая Хэзер.

— Если бы я знала, что вы вернетесь сегодня, я вообще не легла бы спать, — ответила Хэзер. — Значит, дела с кораблем закончены?

— После Рождества, дорогая, мы должны подготовить «Флитвуд» к продаже. После этого я отведу корабль в Нью-Йорк и там продам его.

Хэзер вскинула голову, в ее глазах появилось беспокойство.

— Вы отплываете в Нью-Йорк? — спросила она. — Надолго?

Брэндон улыбнулся и отвел с ее лица прядь волос.

— Нет, ненадолго, дорогая. На месяц, может, чуть больше или меньше. Пока еще не знаю. А теперь ложись спать — завтра с утра мы поедем в церковь.

Брэндон вновь поцеловал жену в лоб и проследил, как она выходит из комнаты. Он нахмурился, заметив, что и Джордж, и Джефф пристально наблюдают за ним. Слуга быстро отвернулся, но Джефф неодобрительно покачал головой. Стараясь не обращать на него внимания, Брэндон налил себе еще бренди и неторопливо глотнул из бокала.

Проснувшись на следующее утро, Хэзер увидела, что Мэри уже успела развести огонь в камине, и, ежась от утренней прохлады, она подошла к нему. За окном деревья гнулись под ветром, за эту декабрьскую ночь комната выстудилась.

Хэзер надела сапфирово-синее шелковое платье — то, что Брэндон выбрал под цвет ее глаз.

— О, миссис Бирмингем, я никогда еще не видывала такой красавицы, как вы, никогда! — восхищенно воскликнула горничная.

Хэзер улыбнулась девушке и, встав перед зеркалом, критически оглядела собственное отражение. Сегодня утром она должна выглядеть как можно лучше, ведь в церкви будет много знакомых Брэндона, и ей хотелось произвести на них хорошее впечатление. Она надела синий жакет в тон платью и сунула руки в серебристую лисью муфту. Горничная помогла ей приколоть к волосам шапочку из такого же меха. Спускаясь по лестнице, Хэзер решила было поменять ее на широкополую шляпу, но времени уже не было.

Мужчины ждали ее в гостиной. Высокие, широкоплечие, в своей воскресной одежде они смотрелись великолепно. Когда Хэзер переступила порог, их разговор прервался на полуслове. Они оглядели ее так, что она почувствовала себя неловко. Оба брата смутились и, одновременно шагнув в сторону, столкнулись. Джефф усмехнулся и отступил, пропуская вперед старшего брата.

— Как я выгляжу? — с тревогой спросила Хэзер. Брэндон улыбнулся и поправил ей ворот жакета.

— Дорогая, тебе не о чем беспокоиться. Уверяю, сегодня в церкви ты будешь самой прелестной из дам. — Он положил ей руки на плечи и, наклонившись, прошептал: — Несомненно, все мужчины будут изумлены, а дамы умрут от зависти.

Хэзер поняла, что ей не следует волноваться, и на душе стало легче.

Ландо подъехало к церкви, и все прихожане, не успевшие еще войти в нее, повернулись и воззрились на Бирмингемов. Джефф вышел первым, за ним последовал Брэндон, и как только он обернулся, чтобы помочь выйти жене, любопытство зрителей достигло предела. Появилась Хэзер, и по толпе прошел ропот. Насмешливые и пренебрежительные замечания исходили от незамужних девиц и их мамаш. Пока женщины перешептывались между собой, на лицах мужчин появились улыбки.

Джефф усмехнулся.

— Похоже, наша прекрасная леди привлекла всеобщее внимание, — бросил он брату.

Брэндон огляделся и заметил, что кое-кто из зрителей торопливо и смущенно отвернулся, застигнутый врасплох. Улыбнувшись краем губ, он подал Хэзер руку и направился к церкви, раскланиваясь на ходу.

У самых дверей церкви матронистая дама невежливо уставилась на вновь прибывших. Из-за ее плеча выглядывала дочь. Внимание обеих женщин сосредоточилось на Хэзер. Они оглядывали ее с ног до головы отнюдь не дружелюбно. Мать была невысокой, широкоплечей, и, кроме одежды и прически, ничто в ее внешности не указывало на принадлежность к прекрасному полу. Дочь была выше ростом и стройнее. Ее широкоскулое лицо с выступающими верхними зубами было сплошь усеяно веснушками, волосы мышиного цвета скрывала нелепая шляпка. Серовато-голубые глаза за очками в железной оправе неотрывно следили за Хэзер. Взгляды обеих женщин скользнули по ее округлившемуся животу, и на лице дочери появилась нескрываемая зависть. Брэндон приподнял шляпу и поприветствовал сначала старшую, а затем младшую:

— Миссис Скотт, мисс Сибил, сегодня прохладно, не правда ли?

Мать сдержанно улыбнулась, а дочь покраснела, хихикнула и с трудом ответила:

— Да, да, пожалуй.

Брэндон прошел мимо них и провел Хэзер к фамильной скамье в передних рядах. Сидящие в церкви люди поворачивались к нему с улыбками и гримасами. Брэндон придержал жену, пропуская первым Джеффа, а затем усадил ее рядом. Два высоких, широкоплечих брата словно защищали с обеих сторон хрупкую фигурку Хэзер. Пока Брэндон помогал жене снять жакет, Джефф склонился к ней и торопливо прошептал:

— Вы только что имели удовольствие лицезреть миссис Скотт, быкоподобную особу, и ее робкого теленка, Сибил. — Он улыбнулся. — Эта девушка уже давно заглядывалась на вашего мужа, и ее мать, зная, как хорошо иметь богатого зятя, прилагала всяческие усилия, чтобы поженить их. Правда, Брэн почти не замечал Сибил. Ручаюсь, они готовы взглядами проделать дыру у вас в спине, и думаю, они не единственные. Лучше бы вам отточить коготки и приготовиться к испытанию после завершения службы — это не особенно дружная, но весьма многочисленная воронья стая.