за меня прямо сейчас, чтобы я отплыл из Англии счастливым? — Его взгляд остановился на глубоком вырезе платья Хэзер, и голос Генри зазвучал еще более неуверенно: — Я хочу жениться на вас, Хэзер. Я люблю вас!

— Прошу вас… — начала Хэзер и, подняв голову, увидела, что к ним приближается Брэндон с мрачной усмешкой на лице.

— Если ты готова, дорогая, нам пора, — произнес Брэндон, набрасывая на плечи Хэзер плащ и пряча ее грудь от взгляда Генри. — Экипаж ждет.

Генри недоверчиво взглянул на Брэндона и перевел взгляд на его руку, обвившуюся вокруг талии Хэзер. Видя, как незнакомый мужчина прикасается к его любимой, Генри внезапно пришел в ярость.

— Хэзер, кто такой этот… этот янки? — спросил он. — Почему он здесь, с вами? Где ваша тетя? Почему вы позволяете этому человеку распускать руки?

— Генри, выслушайте меня, — начала Хэзер. Ей не хотелось огорчать несчастного юношу — во всяком случае, здесь, в такое время и с такой жестокостью. Внутри она похолодела от страха. — Я не думала, что такое случится, Генри, пожалуйста, поверьте мне. Вам следовало запомнить мои слова! Я действительно не могла выйти за вас замуж, это было невозможно. — Она с мольбой взглянула на мужа: Генри не должен был пострадать от острого языка Брэндона. — Генри, это мой муж, капитан американского корабля «Флитвуд», Брэндон Бирмингем.

— Ваш муж?! — воскликнул Генри и в ужасе уставился на Брэндона. — Боже, этого не может быть, Хэзер! Скажите, что вы пошутили! Не может быть, чтобы вы стали женой янки! — Он в отчаянии оглядел богатую одежду соперника — вся грубая матросская одежда самого Генри не стоила бы даже чулок Брэндона. — Нет, только не янки, Хэзер!

— Я не стала бы так жестоко шутить над вами, Генри, — мягко ответила Хэзер. — Это в самом деле мой муж.

— Но когда… когда вы поженились? — спросил Генри, отводя заблестевшие от слез глаза.

— Два дня назад, — прошептала Хэзер. Она тоже не могла сдержать слезы. Еще немного, и она бросилась бы прочь, захлебываясь от рыданий. Все ее тело напряглось, рука Брэндона на талии казалась неимоверно тяжелой. Она только напоминала Хэзер о ее позоре. Хорошо еще, что Брэндон молчал…

— Скажите, почему вы вышли за него, за этого янки, а не за меня, Хэзер? — спросил Генри.

Хэзер подняла голову. — Зачем, Генри? Теперь я замужем и ничего уже не изменить. Давайте попрощаемся и разойдемся. Скоро вы забудете обо мне.

— Вы не хотите отвечать?

Хэзер покачала головой. Слезы затуманивали ее глаза.

— Не могу. Мне пора идти.

— Я не смогу забыть вас, Хэзер, вы ведь знаете. Я люблю вас так, как никогда не полюблю ни одну женщину.

Забыв о Брэндоне, Хэзер приподнялась на цыпочки и поцеловала Генри в щеку.

— Прощайте, — прошептала она и, повернувшись, вместе с Брэндоном пошла прочь.

В экипаже она отвернулась к окну, не замечая, как пристально наблюдает за ней Брэндон.

— Когда этот парень просил тебя стать его женой? — внезапно спросил Брэндон.

— После встречи с вами. — Она вздохнула.

Брови Брэндона сошлись над переносицей, он надолго замолчал. Когда он вновь заговорил, его голос угрожающе повысился:

— А ты бы вышла за него, если бы не встретилась со мной?

Хэзер подняла голову.

— У меня не было приданого, и потому родители Генри не дали бы согласия на наш брак. Нет, я не вышла бы за него.

— Ты забываешь о любви, — заметил Брэндон.

— В браке нет места любви, — с горечью проговорила Хэзер. — Браки совершаются из выгоды, а влюбленным остается только наслаждаться кратким счастьем в лугах или лесах. Они забывают об осторожности, правда, я не знаю почему.

Брэндон внимательно оглядел ее.

— Теперь я понимаю: ты никогда не была влюблена, никогда не поддавалась искушению и до сих пор не подозреваешь о радостях любви. В этом отношении ты, можно сказать, до сих пор невинна.

Хэзер подняла глаза.

— Не понимаю, о чем вы, — ответила она. — Я не девственница. Не надо говорить загадками.

Брэндон тихо рассмеялся.

— Ты вводишь меня в искушение объяснить, что я имею в виду. Но это принесет тебе только удовольствие, а мы еще не рассчитались за твой шантаж.

Хэзер отвернулась.

— Снова загадки, — ответила она. — И ложь. Я не собиралась шантажировать вас. Неужели я должна без конца повторять это?

— О, пощади! — с тяжелым вздохом отозвался Брэндон. — Терпеть не могу лжи.

— Что? — воскликнула Хэзер. — Да как вы смеете обвинять меня, вы… вы…

Брэндон резко придвинулся к ней.

— Поберегись, Хэзер, — предупредил он, — Придержи свою ирландскую горячность.

Под холодным взглядом зеленых глаз Хэзер съежилась. Слишком уж легко она забыла о благоразумии и вспылила. Впредь ей следует контролировать себя.

— Простите, — пробормотала она вполголоса и тут же прокляла себя за извинение и за трусость. Женщина посмелее могла бы швырнуть Брэндону в лицо заслуженные оскорбления или же влепить ему пощечину. Но Хэзер не могла решиться на такой поступок и боялась представить, что ждало бы ее в таком случае. Даже сейчас, когда Брэндон просто держал ее за руки, крепко вцепившись в них, страх бросал Хэзер в дрожь. Пронзительный, безжалостный взгляд Брэндона лишал ее последних остатков смелости.

Наконец Брэндон отпустил ее и пренебрежительно рассмеялся.

— Вскоре ты научишься вовремя придерживать язык, дорогая, иначе тебе придется слишком часто просить у меня прощения.

— Трудно молчать, слыша насмешки и оскорбления, — неуверенно пробормотала Хэзер, опустив глаза на свои руки, сложенные на коленях. — Вы лишаете меня гордости.

— Этого я не говорил, — резко перебил Брэндон, отворачиваясь к окну. — Просто предупредил, чего можно ждать. Неужели ты считаешь, что я солгал?

Хэзер медленно покачала головой. На ее руки капнула слеза, затем вторая, и Хэзер поспешно вытерла их.

Не оглянувшись, Брэндон чертыхнулся, вынув из кармана платок и протянув его Хэзер.

— Возьми, — коротко приказал он. — Платок тебе понадобится. И если ты решила плакать по любому поводу, ты очень обяжешь меня, обзаведясь своим собственным платком. Свой платок мне бы хотелось всегда иметь при себе.

— Да, Брэндон, — слабо прошептала Хэзер, не решаясь напомнить ему, что у нее просто нет своего платка.

Остаток пути Брэндон просидел неподвижно, глядя в окно и храня холодное молчание, от которого сердце Хэзер наполнялось ужасом.

Мадам Фонтено очаровательной улыбкой приветствовала их у двери своей лавки. Капитан Бирмингем был ее постоянным клиентом — всякий раз, как только прибывал в порт. Этот высокий янки нравился мадам: привлекательный и любезный, он умел обращаться с женщинами, а мадам была еще достаточно молода.

Капитан помог своей спутнице снять плащ, и мадам опытным глазом оглядела ее красное платье. Она довольно улыбнулась, решив, что вряд ли на ком-нибудь еще это платье сидело бы так же хорошо. Любопытство мадам Фонтено пробудилось уже тогда, когда капитан покупал у нее это платье и еще несколько предметов женского туалета. Правда, мадам полагала, что красавец янки завел себе новую любовницу. Платья, которые он покупал в прежние два года, были предназначены для более высокой и полной женщины. А эта стройная девушка в расцвете своей красоты вряд ли когда-нибудь смогла бы