Даже шестеренка Вокансона.

– Ну не знаю… – робко сказала она. – А если бы я захотела остаться замужем?

– Можно и так, – без колебаний ответил он. – Это даже гораздо проще, чем аннулировать брак. Но, видишь ли, в этом случае ты уже не сможешь выйти замуж за кого-то другого.

– За другого?

– Да, если ты кого-нибудь встретишь. Такое может случиться, Чара. – Он погладил ее по щеке. – Ты ведь вряд ли захочешь остаться одной навсегда.

Она опустила голову и заморгала, пытаясь избавиться от слез.

– Но если меня похитят, – сказала она, – кто же будет меня спасать?

Он нежно взял ее за подбородок:

– Мерлин, Мерлин… Разве ты не поняла, что я сказал? У тебя есть талант, твой чудесный дар, а я буду всю жизнь только мешать тебе. Я буду пытаться заставить тебя служить моим целям, так, как это было с говорящей коробкой. Буду мешать тебе воплощать свои мечты.

Он обхватил ладонями ее лицо, провел большими пальцами по скулам:

– Если бы ты была другой, это было бы неважно. Но ты такая… Я как лиса, которая хочет нянчить только что вылупившегося цыпленка. Рано или поздно я потеряю контроль над собой. И тогда проглочу тебя целиком.

– Я не цыпленок.

Он провел пальцами по ее губам:

– Для меня ты как маленький цыпленок.

Мерлин взглянула на него из-под ресниц. Лицо его было совсем близко. Склонившись к ней, он нежно провел губами по ее рту, а потом приподнял ее подбородок и поцеловал, вложив в поцелуй всю силу своей любви. Она ощутила вкус меловой пыли и его теплой кожи, обрадовалась знакомому запаху и чувству.

– Вот я уже и теряю самоконтроль, – прошептал он, не отрываясь от нее.

– Ох, Рансом, – сказала Мерлин, обнимая его. Он осыпал легкими поцелуями ее шею, и голос ее звучал совсем тихо. – По-моему, я… уже не хочу… домой.

Он резко отпрянул от нее. Мерлин открыла глаза и, прежде чем успела что-то сказать, увидела, что лицо его вновь приняло суровое выражение. Он хлестнул кобылу. Подпрыгнув, фаэтон тронулся, и Мерлин, чтобы не упасть, схватилась за сиденье.

– Вот видишь? – сказал он, перекрикивая скрип колес. – Ты слишком легко поддаешься, Мерлин.

– И что это значит?

– Это значит, что стоит мне поманить тебя морковкой, как ты станешь делать то, что я захочу. Это не принесет добра ни тебе, ни мне.

– Заставь меня что-нибудь сделать! Что ты хочешь, чтобы я сделала сейчас? – Она пристально посмотрела на него. – Уехала домой вместе с Таддеусом и Теодором, оставила и забыла тебя?

– Да.

– Не уеду. – Мерлин скрестила руки на груди. Но фаэтон подпрыгнул, наехав на камень, и ей пришлось быстро ухватиться за скамью. – Знаешь, чем ты, по-моему, занимаешься? – прокричала она. – Ты просто снова пытаешься запугать меня. Сначала ты меня запугивал, чтобы я вышла за тебя замуж, а теперь пытаешься запугать, чтобы я от тебя отказалась.

Он посмотрел на нее, а потом перевел взгляд обратно на дорогу:

– Да вовсе я тебя не запугиваю. Я хочу поступить так, как будет лучше для тебя!

– А по-моему, запугиваешь.

– Мне казалось, ты сама хотела домой. Это ведь ты забрала свою проклятую коробку и сбежала от меня.

– Я передумала.

Он внимательно посмотрел на нее и отвел взгляд лишь после того, как экипаж подпрыгнул на каком-то корне.

– То есть ты решила теперь стать упрямой?

– Ну и что… – Она пожала плечами. – Просто «помани меня морковкой»! Или можешь меня похитить и привезти туда, где мне, по-твоему, нужно быть.

Он вскинул голову:

– И надолго ты там останешься вместе со своим ежиком?

– Придумала, что мне делать! – Она шмыгнула носом. – Теперь, когда я кое-что узнала о мире, я хочу путешествовать и посмотреть его.

– В самом деле? – Рансом взглянул на нее, прищурившись. – И что же ты хочешь посмотреть?

– Например, Афганистан.

Рансом остановил фаэтон.

– Туда можно доехать на дилижансе? – с вызовом спросила Мерлин.

Он опустил вожжи и посмотрел на нее своим убийственным взглядом. Мерлин высоко вскинула