Флора нахмурилась.

– Напрасно ты так стараешься: это не сработает.

– Еще как сработает! Не смотри на воду, смотри на меня.

Флора покорилась, стараясь смотреть в самую глубину его глаз, черпая в их пронзительной синеве силу и уверенность. «Господи, он такой необыкновенный, ни на кого не похожий!» Лахлан был так красив, что внутри у нее все затрепетало при одном взгляде на него.

Постепенно сердцебиение ее замедлилось, тиски, сжимавшие грудь, разжались, и Флора ступила в воду озера.

При первом соприкосновении босых ног с холодной водой она инстинктивно сделала шаг назад, но Лахлан туг же подтолкнул ее обратно.

Оказавшись по пояс в воде, Флора содрогнулась. Ей было холодно не столько от воды, сколько от страха, и Лахлан, почувствовав смятение юной купальщицы, нежно прижал ее к своей груди.

– Молодец, ты прекрасно держишься!

Но у Флоры не было такого ощущения; она трепетала от одной мысли о предстоящем.

– Не слишком ли здесь глубоко?

Ее голос заметно дрожал.

– Мы не станем заходить глубже, но ты никогда не научишься плавать, если останешься на мелководье.

Кивнув, Флора постаралась расслабиться, и Лахлан медленно опустился в воду вместе с ней, баюкая ее в объятиях, пока не оказался стоящим в воде на коленях и вода не начала омывать плечи девушки. Теперь ее ноги оказались в воде, и она пыталась побороть приступ тошноты, тогда как воспоминания об удушающей темноте, о воде, заполняющей нос и рот, с новой силой нахлынули на нее.

Паника росла, и Флора принялась бешено колотить руками по воде, пытаясь встать на ноги, но Лахлан по-прежнему крепко держал ее.

– Отпусти! – закричала она, задыхаясь.

– Не бойся, я тебя держу, – прозвучало в ответ.

Из глаз Флоры брызнули слезы. Он не мог понять ее. Вероятно, в своей жизни этот человек не испытал ни минуты страха. Как унизительно! Она не хотела, чтобы он видел ее такой.

Флора прижалась лицом к теплой шее Лахлана и крепко вцепилась в его плечи, сотрясаясь всем телом, а между тем Лахлан просто держал ее, стараясь унять панический ужас нежной лаской. Потом его рука соскользнула на ее бедра, на ягодицы и оказалась в мучительной близости от промежности. Хотя рука была нежной как перышко, все же она действовала до крайности волнующе.

Флора перестала дрожать, но Лахлан продолжал гладить ее до тех пор, пока напряжение не спало. Теперь вода перестала казаться ей озером свинца, и она воспринимала ее как нечто более похожее на облако.

Это продолжалось до тех пор, пока паника окончательно не улеглась. Флора уже не думала ни о чем, кроме их близости.

Ее рот находился всего в нескольких дюймах от его губ, грудь плотно прижималась к его груди, и пропитанная водой ткань рубашки не могла служить защитой от его сильного мускулистого тела.

– Тебе лучше? – пробормотал Лахлан у самого ее уха, и тепло его дыхания снова вызвало у нее дрожь.

В данный момент Флора ничего не хотела, кроме как раствориться в его объятиях. Она отчетливо ощущала томную тяжесть своего тела и его возбуждение. Должно быть, он добивался именно этого. Плут! И все же Флора испытывала некоторое облегчение: теперь она знала, что горец определенно неравнодушен к ней.

– Да, – наконец ответила ока. – Уже лучше. Твой метод обучения несколько необычен, но он оказался действенным.

Стараясь изменись положение своего тела, Флора спиной и ягодицами почувствовала его крайнее возбуждение. Ничего удивительного, решила она: сейчас они оба одинаково возбуждены этой близостью.

– Но это опасный метод, – добавила она. Пальцы Лахлана пробежали вдоль ее позвоночника.

Это прикосновение показалось Флоре одновременно ласкающим и дразнящим, однако она хотела большего.

– Очень опасный.

Поняв, что пора прекратить эту гибельную игру, Флора подняла глаза.

– Что дальше?

Во взгляде горца она прочла обжигающую страсть: то ли угрозу, то ли обещание.

– Следующая часть урока заключается в том, что ты будешь действовать самостоятельно. Я хочу, чтобы ты окунулась в воду, опустила в нее подбородок, погрузилась до носа и держала рот закрытым. Дыши носом, вот так. – Погрузившись глубоко в воду, Лахлан показал, что именно ей следует сделать.

Глаза Флоры широко раскрылись. Она уже хотела отказаться, но не осмелилась. Кроме того, ей было ясно: продолжая бояться, она никогда не научится плавать и навсегда останется уязвимой.

Впрочем, с этим легче было согласиться, чем сделать. При каждой попытке вода заливалась Флоре в рот, и голова ее, делая невольный рывок, выскакивала из воды, словно пробка из бутылки.

После третьей попытки Флора безнадежно посмотрела на Лахлана: