вины, Флора нашла камень, не входивший в магический круг, и, устроившись на нем, стала ждать.

Между тем воины, закончив ухаживать за лошадьми, стали разводить костер, и Флора нахмурилась, озадаченная их странным поведением.

Когда ее похититель вышел из воды, сел на берегу и начал натягивать сапоги, один из его людей по имени Аллан, передал ему бутыль. Горец принял ее и отпил большой глоток, после чего поднял рубаху и отвернулся, тогда как воин стал поливать жидкостью из бутыли его рану.

Грудь Флоры сжала судорога. Должно быть, боль была отчаянной, но она не заметила в лице горца никаких изменений.

Поняв причину, по которой развели костер, Флора поспешно вскочила. Еще ребенком она видела нечто подобное. Она неосознанно сжала руки, вспоминая то время, когда пыталась помогать на кухне и случайно опрокинула огромный железный котел с рагу, томившийся на огне. Не задумываясь, Флора схватила его и сильно обожгла руку. У нее на всю жизнь остался на ладони шрам от этого ожога. Она не могла себе представить, какую боль вызовет прикосновение раскаленного железа к открытой ране.

Один из воинов вынул кинжал и держал его над огнем, пока лезвие не раскалилось докрасна.

Другой попытался дать Лахлану палку, чтобы он сжал ее зубами, но тот отказался.

При виде обнаженного тела Флору затошнило: даже с этого расстояния она могла видеть зияющую рану. Их с Лахланом глаза встретились, когда лезвие кинжала коснулось раны.

Шипение вызвало в груди Флоры судорогу, но, несмотря на отчаянную боль, Маклейн даже не вздрогнул: все это время он бесстрастно выдерживал ее взгляд.

А затем до Флоры донесся запах горелого мяса… Это было ужасно. Она отвернулась не в силах и дальше выдерживать вид этой пытки.

Ей надо как можно скорее выбраться отсюда, и это главное. Ее увезли в горы и теперь понуждали выйти замуж за неотесанного дикаря, но сейчас он был ослаблен раной, и для нее настало время бежать.

Флора начала медленно отступать, но тут Маклейн повернул голову, и она застыла на месте. Его голос прозвучал резко и уверенно:

– Сделай еще шаг – и пожалеешь об этом.

Нет, Маклейн вовсе не ослабел, и это только подтверждало, что в нем не осталось ничего человеческого.

К тому времени, когда путники достигли спускающихся к морю ступеней замка Дримнин, прошла еще одна ночь. Бок Лахлана болел, а в голове было такое ощущение, будто ее разрубили пополам боевым топором Аллана. Кровотечение остановилось, но, если сейчас не отдохнуть, лихорадка возобновится, и он знал об этом.

Пройдя вместе с Флорой через двор и поднявшись взерх по деревянной лестнице ко входу в главную башню замка, Лахлан испытал большое облегчение, поскольку в тепле башни почувствовал себя гораздо лучше.

Оказавшись в башне, Флора нетерпеливо огляделась, глаза ее засверкали.

– Где он? Я требую, чтобы вы отвели меня к своему лэрду.

– Требуешь? Берегись, малышка, и помни о своем положении здесь.

– Как я, пленница, могу об этом забыть? Меня похитила банда горских варваров.

Рука Маклейна взметнулась для удара, однако он заставил себя сдержаться.

– Мне не по нраву такие слова. Впредь воздержись от них.

Однако Флора и не думала сдаваться.

– Что, больно слушать правду?

Взгляд Лахлана выразительно скользнул по ее телу.

– Ты бы хотела, чтобы я поступил как варвар?

– Да как вы смеете…

– Не много есть вещей, которые я не посмел бы сделать, и тебе лучше помнить об этом.

Маклейн кивком отпустил своих людей, и они остались вдвоем.

– Кем вы себя возомнили? – продолжала хорохориться Флора.

Маклейн улыбнулся, но в улыбке его не было веселья.

– А кем ты меня считаешь? Теперь я твой хозяин.

Глаза Флоры широко раскрылись.

– Вы? Не может быть!

На этот раз Лахлану не составило особого труда догадаться по выражению лица девушки, о чем она думает. Он недостаточно отесан и не обладает любезностью придворного, чтобы быть лэрдом, и это чертовски верно: ему пришлось потратить слишком много времени, сражаясь с ее братцем, а также защищая свой клан от наводнений и голода в течение многих лет. Вот почему все знания, полученные им, были обретены на поле боя.

– Зачем вы привезли меня сюда? – не унималась Флора.

– Скоро узнаешь.

– Я никогда не стану вашей женой.