– Конечно, ничего. Это я не над твоим страхом, – согласился он. – Удивительно, что ты злишься.

Жизель поморщилась и пропустила густые локоны между пальцами.

– Это моя маленькая слабость.

– И безобидная. Многие боятся волков. Я тоже мало удовольствия получаю от их воя.

Она слабо улыбнулась.

– Страх перед ними злит меня потому, что одним разумом его не осилишь. Эти волки мне ничем не угрожают. Я понимаю. И все равно, меня охватывает страх, как только они заводят свое. В этом нет смысла, поэтому я так это ненавижу.

– К такому страху трудно привыкнуть. У каждого есть свой, с которым нужно бороться.

– Не надо врать и успокаивать меня. Мне, например, не верится, что ты тоже боишься.

– Признаться, пока нет. – Он переложил меч на другую сторону, чтобы тот не оказался под ней ночью. – Может, мой страх прячется за гордостью или тщеславием. Может, я просто не выставляю его напоказ. Но мне кажется, что у нас у каждого существуют свои страхи, которые не подвластны ни разуму, ни действительности.

– Как же тогда с ними бороться?

– Никак. – Он ухмыльнулся, когда она выругалась, но потом стал серьезным. – Не изводи себя. Если бояться чего-то до чертиков, тогда страшнее волков ничего не будет на свете. Слабость заключается не в самом страхе, а в том, как ты действуешь в ответ.

– Тогда я не прошла это испытание, потому что прячусь вот тут, у тебя за спиной.

– Нет, ты не за спиной, ты – рядом. – Он засмеялся, когда она шлепнула его по руке. – Тебе ведь еще не приходилось сталкиваться с ними. Ты только слышишь, как они воют издали. И нет ничего зазорного в том, что это пугает. Настоящее испытание случится, когда ты посмотришь им в глаза. Вот тогда, в зависимости оттого, как ты поступишь, станет ясно, кто умрет – ты или кто-нибудь другой.

– Пусть такое не случится, – прошептала она, содрогнувшись, когда представила это себе.

– Ложись и спи. Они не тронут нас этой ночью.

Жизель кивнула, легла и закрыла глаза. Волки не умолкали, но все равно, теперь они уже не потревожат ее сон. Она не знала наверняка, что ее больше всего успокоило – разговор с Найджелом или его присутствие рядом. Однако и то и другое оставило ощущение острого недовольства собой. Когда она в одиночку прожила почти год, ей казалось, что она сильная и вполне способная вынести все и защитить свою жизнь, не рассчитывая ни на чью помощь. Но она либо ошибалась, либо переоценила себя. Впереди еще предстояла долгая борьба за жизнь, а Найджела могло не оказаться рядом. Эта мысль страшно нервировала ее. Когда на нее стал наваливаться сон, она решила, что порассуждает на эту тему потом.

Найджел услышал, каким спокойным и ровным стало у нее дыхание, и тихо выругался. Ночь будет долгой. Ему были понятны ее страхи. Он и сам ненавидел слушать пение волков. Их голоса означали, что он, вероятно, ошибся, полагая, что лес безопаснее, чем открытая дорога. Потом тряхнул головой, отбрасывая сомнения прочь. Для него и Жизели существовал незначительный шанс пострадать от лесного зверья. Зато они могли запросто натолкнуться на людей Дево или любого, кто охотился за выкупом, если не будут держаться в тени так долго, как смогут. У них был очень хороший план – пробираться через людные местности, поменьше высовываясь.

Жизель что-то забормотала во сне и привалилась к его боку тугим телом. Найджел закрыл глаза, борясь с желанием, вспыхнувшим не ко времени. Ее движение не было приглашением к объятиям. Это просто было безотчетным поиском тепла. Его немного встревожило и удивило, как от такого невинного прикосновения безудержно воспылала его страсть в ответ. И ему еще сильнее захотелось заняться с ней любовью. Если ей спящей и неподвижной удалось так расшевелить его, что она сотворит с ним, когда будет бодрствовать и не скрывать желания? Найджел рассмеялся про себя. Если он не перестанет думать об этом, тогда действительно ночка окажется очень долгой.

Тепло обволакивало Жизель со всех сторон, а она все плотнее закутывалась в него. Ей было удобно и уютно. Точно так же, как в детстве, когда она забиралась в бабушкину постель. Та всегда охотно выслушивала ее, отгоняла страхи и верила ее россказням. Бабушка вернулась, какое счастье!

Еще не проснувшись до конца, Жизель ощутила тревогу. Ее чудный сон как-то не сочетался с тем, что было вокруг. Тело, к которому она прижималась, было жесткое, а не невесомое, как у бабушки. Руки, обнимавшие ее, были большими и сильными, и совсем не походили на руки пожилой женщины. Она не чувствовала запаха роз – цветов, ставших уже давно самыми любимыми. Вдобавок бабушка никогда не гладила ее по спине своими нежными маленькими руками таким вот образом.

Жизель окончательно проснулась, когда сообразила, что находится в объятиях Найджела. Она не стала открывать глаза. Ей было хорошо. Теплые губы, целуя ей лицо и шею, волновали кровь. Сильные руки гладили с нежностью, отчего хотелось еще теснее прижаться к нему. Если она откроет глаза, то даст ему понять, что проснулась, что добровольно соглашается на то, что он недвусмысленно предлагает ей сейчас. Лучше сделать вид, что она все еще в полудреме. Когда он прижался губами к ее губам, она ответила на его поцелуй и подумала: долго ли придется наслаждаться их вкусом, пока ужас вновь не вернется?

Найджел сдерживал себя и все делал не торопясь. От Жизели веяло теплом, она была податлива и – он не сомневался – уже проснулась. Ему не хотелось каким-нибудь неосторожным движением вновь вызвать у нее страх. Тот самый, что он увидел в ее глазах, когда целовался с ней прошлый раз. Найджел надеялся, что нежность пересилит страхи, и потому отдался страсти.

Когда он услышал этот звук в первый раз, то предпочел не обращать на него внимания. От Жизели пахло сладостью, и чувствовать ее в своих объятиях было настолько чудесно, что не хотелось отвлекаться ни на что. Однако инстинкты, приобретенные за годы военной жизни, требовали не делать глупостей. Их жизни зависели от его осторожности и постоянной готовности действовать. Собравшись с силами, он оторвался от Жизели и сел, выпрямившись.

Найджел так неожиданно отодвинул ее от себя, что Жизели стало холодно и одиноко. Страх не успел овладеть ею. Она не собиралась отталкивать его или сопротивляться. До нее дошло, что что-то другое заставило его так резко оставить ее. Смущало то, что мужчина, который только что с такой страстью целовал ее, в следующий момент хватался за ножны с мечом. Если Найджел таким вот способом пытался