Темплтон, Оливия застыла, ожидая того, что должно случиться.

И вот краешком глаза она увидела его. Господи, какой же он был огромный! Новый хозяин возвышался над Франклином как башня, а ведь дворецкого никто бы не решился назвать коротышкой. Внутри у Оливии все сжалось. Она застыла, молясь лишь о том, чтобы все поскорее закончилось. Но увы, наверное, ее молитвы не были услышаны. Новый хозяин медленно двигался вдоль шеренги почтительно вытягивавшихся слуг. Ему называли их по имени, и он находил для каждого приветливое слово.

Он приближался, и нервы Оливии напряглись до предела. Больше всего на свете в эту минуту ей хотелось, чтобы пол внезапно разверзся у нее под ногами и она провалилась бы сквозь землю. И вот страшный миг наступил. Заложив руки за спину, с ничего не выражавшей улыбкой на губах, он стоял перед ней, спокойный и невозмутимый до такой степени, что ей хотелось закричать.

– Оливия Шервуд, милорд, одна из наших горничных.

Оливии пришлось собрать в кулак все свое мужество, чтобы заставить себя взглянуть ему в глаза. И тут же она поняла, что допустила ошибку. Лицо его было непроницаемо. Даже беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы убедиться, что губы его плотно сжаты. Ни намека узнавания не промелькнуло в его темных глазах. Однако Оливия вдруг с изумлением поняла, что они вовсе не черные, как ей представлялось, а синие, такого густого синего цвета, что кажутся почти черными.

– Мисс Шервуд, счастлив приветствовать вас в Рэвенвуде, – учтиво склонил он голову.

И двинулся дальше.

Оливия растерянно заморгала. Господи, да ведь он не узнал ее! Мысли вихрем закружились у нее в голове. Оливия сама не понимала, что она чувствует. Была ли она рада... или разочарована? Ей хотелось думать, что из нахлынувших на нее чувств самым сильным было облегчение.

Наконец все закончилось. Прислугу отпустили, приказав вернуться к своим делам.

Горничные, сбившись в кучку, возбужденно щебетали.

– Ты видела его? Ничуть бы не удивилась, если бы все лондонские леди были без ума от такого красавчика!

– У него отцовские глаза. Синие, как сапфиры. Говорю тебе, синие, а не черные!

– Держу пари, он мне улыбнулся... видели? Он улыбнулся мне!

– А меня взял за руку! Батюшки, думаю, сейчас хлопнусь в обморок!

Перехватив устремленный на нее вопросительный взгляд Шарлотты, Оливия покачала головой и улыбнулась. Однако та не собиралась сдаваться. Склонившись к уху Оливии, Шарлотта шаловливо прошептала:

– Да ладно тебе, глупышка. Признайся честно, ты ведь тоже засмотрелась на него? Да, красив как сам дьявол!

Вдруг все испуганно притихли. Оглянувшись, Оливия мгновенно поняла почему.

По коридору шла миссис Темплтон. И направлялась как раз в ее сторону.

Сердце Оливии упало. Что такого она сделала на этот раз? А в том, что она провинилась, сомнений не оставалось. Иначе почему бы у экономки был такой грозный вид?

Миссис Темплтон остановилась перед девушкой. Но прежде чем заговорить, обвела грозным взглядом толпу притихших служанок.

– Вам что, нечем заняться? – свирепо бросила она.

Толпа рассеялась как по мановению волшебной палочки. Оливия сделала неуклюжую попытку ускользнуть вместе со всеми, но экономка успела ей помешать.

– Он велел позвать вас, мисс Шервуд, – сурово сказала домоправительница.

– Мэм? – смешавшись, растерянно пролепетала Оливия. – Прошу прощения, я...

– Он велел позвать вас, мисс Шервуд. Новый хозяин. – Сурово поджатые губы миссис Темплтон превратились в ниточку. – Ступайте в библиотеку. Он хочет поговорить с вами.

– Слушаюсь, – опустив глаза, пробормотала Оливия. Она слегка нахмурилась. Все происходящее ей очень не нравилось.

Она уже повернулась было, чтобы уйти, но ее остановил голос миссис Темплтон:

– Одну минуту, мисс Шервуд.

Оливия замерла.

– Хорошего слугу не видно и не слышно. На будущее, юная леди, советую вам как следует запомнить мои слова!

Все внутри Оливии оборвалось.

Почти то же самое испытывал и Доминик.

Стоя возле огромного мраморного камина, он заложил руки за спину, тщетно пытаясь собрать воедино разбегавшиеся мысли. Разве мог он представить себе, что отыщет ее в Рэвенвуде? Он думал об этой девушке всю ночь напролет... и утром, едва проснулся, ее лицо встало у него перед глазами. Эта встреча глухой ночью, посреди лесной тропинки, странным образом взволновала его, и сейчас он сгорал от желания увидеть ее при ярком свете дня, убедиться, действительно ли она так хороша, как ему показалось, когда лунный свет упал ей на лицо.

Теперь он знал это точно. Она была не просто хороша собой, ее изысканная, утонченная красота поразила его в самое сердце.

Овальное лицо с гладкой и нежной кожей цвета сливок, таких, какими всегда славился Девоншир. Опушенные густыми длинными ресницами, широко расставленные большие зеленые глаза, похожие на нефрит, а над ними – тонкие, изящно изогнутые темные брови. Солнечный свет, струившийся в окно, сиял и переливался в ее волосах, золотисто-каштановых, цвета осенних листьев в самом начале октября. О, в Лондоне ее не сочли бы красавицей, потому что волосы ее не были бледно-золотистыми согласно строгим стандартам и сама она была слишком хрупкой.

– Вы хотели видеть меня, милорд?

Коротко и без обиняков, хмыкнул про себя Доминик. Что ж, ему это нравилось, как нравилось и спокойное достоинство, которым веяло от всего облика этой девушки. Она стояла перед ним, распрямив плечи и спокойно сложив руки перед собой. Он догадывался, что девушка нервничает, но изо всех сил старается этого не показать. Что ж, выходит, смелости ей не занимать...

– Миссис Темплтон сказала мне, что вас наняли на работу совсем недавно, мисс Шервуд.

– Да, – поспешно ответила она. Впрочем, как и большинство остальных слуг. Ведь дом стоял закрытым с тех самых пор, как граф... то есть я хочу сказать, старый граф... ваш батюшка...

– Я отлично понял, что вы имеете в виду, мисс Шервуд.

В его голосе проскользнула едва заметная холодность. Оливия замолчала, она заметила это и растерялась. Ногти девушки с силой впились в ладони. Она стояла, молча глядя ему в лицо, и чувствовала, что не в силах отвести от него глаз.

Нет, волосы у него не темные, думала Оливия. Они были цвета густого шоколада и чуть более длинные, чем требовала тогдашняя мода. А кожа действительно была смуглой, позлащенной ласковыми поцелуями солнца.

Внезапно ее, словно молния, пронзила мысль: да ведь он нисколько не похож на цыгана! Впрочем, не был он похож и ни на одного из тех джентльменов, которых ей доводилось видеть прежде. На нем были белоснежная рубашка и шейный платок, облегающие замшевые бриджи и сверкающие сапоги до колен. Но притом он отличался какой-то своеобразной грубоватостью, которая несколько противоречила его элегантной одежде.

И все же нельзя было отрицать, что он был греховно красив.

– Вы уже закончили? – любезно поинтересовался он, нарушив воцарившееся в комнате молчание.

– Сэр, я... – смущенно вспыхнула Оливия.

– Нет-нет, смотрите сколько угодно! Надеюсь, я вас не разочаровал? Жаль, если вы найдете мою внешность недостаточно причудливой, чтобы удовлетворить ваше любопытство.

– Простите... – покраснела Оливия.

– Вам нет нужды извиняться. Я уже давно к этому привык.

Но это было не так. Чуткое ухо Оливии уловило в его голосе едва заметную горечь. Она стиснула руки.

– Сэр, – дрожащим голосом тихо пробормотала она, – если я вам больше не нужна.,.

– Я хотел попросить вас показать мне дом.

Губы Оливии удивленно приоткрылись.

– Но... я ведь здесь едва ли неделю! Могу я предложить, чтобы это сделал кто-нибудь другой...

– Нет. Я хочу вас, мисс Шервуд.

«Я хочу вас...» Холодок пробежал у нее по спине. Ей показалось, что он имел в виду совсем другое. Но она покорно склонила голову и направилась в сторону двери.

– Слушаюсь, сэр. Тогда начнем?

–  Разумеется.

Оливия застыла. Ей показалось или этот человек смеется над ней? Она могла бы поклясться, что в его низком голосе слышалась едва заметная насмешка.

Следующие полчаса превратились для Оливии в настоящую пытку. Она водила его по дому, молясь в душе, чтобы он не заметил, как она волнуется.

Добравшись наконец до огромного кабинета графа, девушка вздохнула свободнее. Осталось совсем немного, подумала она. Здесь, на стене над камином, висел портрет старого графа, его отца. Остановившись перед ним, Доминик долго стоял, заложив руки за спину и расправив плечи. Казалось, мысли его далеко. Оливия украдкой покосилась в его сторону. И хотя на портрете волосы старого графа были цвета красного дерева, все же никто бы не смог отрицать несомненного фамильного сходства между отцом и сыном. Тот же упрямый квадратный подбородок, те же высокие скулы... проницательные темно-синие глаза.

Доминик Сент-Брайд словно застыл. Глаза его были прикованы к портрету отца. Время будто остановилось. Наконец Оливия не выдержала.

– Вы очень похожи на него, – смущенно пробормотала она, не зная, что сказать.

– Я унаследовал его глаза. Однако мне не хочется думать, что мы с ним похожи.

Он все еще не отрываясь смотрел на портрет. Нехорошее предчувствие вдруг всколыхнулось в душе Оливии. Да ведь он ненавидит его, догадалась она. Ненавидит собственного отца! Оливия готова была поклясться в этом. Но когда через некоторое время он повернулся к ней, лицо его, как и прежде, было непроницаемо.

– Прошу простить меня, мисс Шервуд. Если не возражаете, давайте продолжим.

Но осмотреть осталось лишь зимний сад и