комода, достал крохотное полотняное платьице, сшитое идеально ровными голубыми стежками. – Подумать только, что это существо может надеть такую крохотную одежку, – сказал он, качая головой и складывая платье.
– Нет, ты помнешь его, – рассмеялась Эмили.
Кладя платьице рядом с остальными, Эмили нахмурилась, увидев неровный край ткани, торчащий из глубины ящика. Потянув за ткань, она вытащила что-то постороннее, но тут же бросила его.
– О Боже! Откуда это здесь?
Они с Эдгаром в ужасе смотрели на маленькую куклу с фарфоровой головой, ее лицо было гротескно изуродовано, туловище порвано и порезано, набивка торчала из оторванной руки. Не оставалось сомнений, что игрушку нарочно садистски изуродовали. Казалось святотатством, что кто-то мог сделать такое с куклой, но то, что ее положили в ящик для вещей младенца, делало этот символ еще более жутким.
– Это… это отвратительно! – воскликнула Эмили. – Кто мог совершить такое кощунство?
Глядя на куклу, Эдгар не отвечал, но вена, пульсирующая на виске, выдавала силу его гнева.
– Эдгар, ты что-то об этом знаешь, не так ли? – обвиняюще спросила Эмили. – Я вижу по твоему лицу, что ты знаешь, кто это сделал! Скажи мне!
– Эмили, не впадай в панику из-за старой, рваной куклы. Возможно, кто-то из негритянских детей случайно оставил ее здесь…
– Нет! – перебила Эмили, возмущенная его попыткой увильнуть. – Куклу нарочно изувечили и оставили в ящике с детским бельем, чтобы напугать меня! И ты знаешь, кто это сделал! Кого ты защищаешь, Эдгар? Свою любовницу? Или их здесь много?
– Эмили!
Но она попятилась от Эдгара, глаза ее были полны недоверия. Кто же в этом доме так ненавидит ее и не родившегося ребенка? Одной мысли о драгоценном младенце, которого может постичь та же судьба, что и куклу, было достаточно, чтобы Эмили почувствовала себя совершенно больной. Кто ее настолько ненавидит? Мария? Эвис?
– Ты кого-то покрываешь, Эдгар! Если только не ты сам это сделал!
Лицо Эдгара исказилось, он изумленно посмотрел на нее и умоляюще сложил руки.
– Эмили, ради Бога, что ты говоришь? Как ты могла подумать…
– Тогда почему ты не говоришь мне, кто это сделал и кто разбил флакон для духов моей матери? Ты знаешь, как я боюсь за ребенка, но иногда я думаю, что ты… я думаю… что ты меня ненавидишь, потому что я не могу быть Оливией… – Голос сорвался, и она горько расплакалась.
– Тихо! – мягко приказал Эдгар, обнимая ее. – Ты сама не знаешь, что говоришь.
Эмили прильнула к нему и всхлипнула:
– О Боже, Эдгар, ты прав! Я не знаю, что говорю! Наверное, я схожу с ума!
– Пойдем, любимая. Давай я уведу тебя отсюда.
Он задул лампу и повел ее назад в спальню. Через несколько минут Эмили лежала рядом с ним под одеялом, все еще дрожа и плача. Эдгар обнимал ее и гладил спину кончиками пальцев.
– Ты действительно веришь, что я мог сделать подобное, Эмили?
– Нет! Нет, конечно, нет!
– Ты знаешь, что значит для меня этот ребенок…
– Знаю. – «Мне только хочется, чтобы и я значила для тебя не меньше», – добавила она мысленно, а вслух сказала: – Мне не следовало так на тебя набрасываться, но когда я увидела эту ужасную куклу, подумала, что младенца тоже… вот так… Я испугалась.
– Знаю, Эмили. И я положу этому конец, поверь.
– Так ты знаешь, кто…
– Я сказал, что положу этому конец, Эмили. А пока ты должна просто доверять мне. Ребенок снова шевельнулся, любимая?
– Да.
Он положил ладонь поверх ее руки на живот.
– Наш ребенок жив, Эмили. И мы живы. Ты должна думать только об этом. Я собираюсь сейчас заняться с тобой любовью, – настойчиво прошептал он. – Безумной, страстной любовью, пока ты не забудешь обо всем остальном!
– Нет, я не хочу, после всего…
– Ты хочешь.
Он прижал ее к себе, словно желая защитить, его губы прижались к ней в жарком поцелуе.
Эмили застонала и страстно ответила на его поцелуй, заглушая собственные страхи.
– Да, я хочу! И всегда буду хотеть, да поможет мне Бог!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 1
