Утром она проснулась и увидела, как Эвис Жеруар и Холли переносили ее одежду и вещи в комнату Эдгара. Эмили стала протестовать, но безуспешно.

После ухода экономки Эмили обнаружила, что двери с веранды в ее бывшую комнату заперты на засов, и стала жаловаться Холли на жестокость Эдгара, но тут вернулась Эвис и увела служанку, заявив, что на кухне нужна ее помощь. Таким образом, Эмили провела почти весь день в одиночестве, размышляя о том, что произошло за эти две ночи. В ней снова проснулись гордость и ярость. Хватит и того, что ненасытное животное сломило сопротивление ее тела! Теперь Эдгар отнял у нее комнату, втягивая еще глубже в свою паутину и заманивая в ловушку!

В ловушку из своей комнаты, из своих объятий. В ловушку из плотских чувств, которые овладели предавшим ее телом. Она ненавидела Эдгара и желала, но больше всего ненавидела себя за то, что уступила ему!

Эмили пыталась выстроить планы мести, но так ничего и не придумала. Она устала, разнервничалась, хотела поспать, но мысли все время возвращались к тому моменту, когда Эдгар вернется вечером в эту комнату и подвергнет ее новой пытке. Какой на этот раз?

Эмили достала из шкафа одно за другим свои платья. «Что больше всего понравится его величеству?» – с издевкой гадала она. И тут на глаза ей попалось красное одеяние, прихваченное в Хьюстоне по ошибке. С тихим, горьким смехом Эмили осмотрела кричаще красный атлас, глубокий вырез, отделку из перьев, прозрачные рукава.

– Ладно. Лучше здесь, чем на улицах Хьюстона.

Она разглядывала себя в зеркале, довольная результатом своей работы. Платье сидело идеально, оставляя почти открытой грудь, что придавало Эмили распутно-соблазнительный вид. Лицо было ярко раскрашено губной помадой, которую она когда-то купила в Хьюстоне во время очередного бунта против бабушки. Для завершения наряда Эмили вплела в локоны, уложенные на макушке, несколько алых кистей с бархатных штор и удовлетворенно рассмеялась.

Эдгар обращался с ней как с потаскушкой. «Посмотрим теперь, как ему понравится этот маленький сюрприз».

В комнату вошла Эвис Жеруар и чуть не уронила поднос с едой. Эмили едва удержалась от смеха при виде непривычного изумления на всегда каменном лице Эвис.

– Я… я принесла ваш чай, мадам, – заикаясь, сказала она, поставила поднос и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

Эмили замерла. Уж не обманывает ли ее слух? Она не услышала звука задвигающегося засова!

Эмили подбежала к двери: да, открыта! Она бросилась было из комнаты, но тут же передумала и вернулась к туалетному столику.

– О дьявол! – простонала она, глядя на свое жуткое отражение в зеркале. – Я не могу выйти из дома в таком виде! – Быстро смочила край салфетки и начала тереть губы и шеку, но краска поддавалась с трудом. – Проклятие! – прошипела она и топнула ногой.

Тут Эмили услышала топот копыт и бросилась на веранду. О Господи, это он! Остается лишь надеяться, что Эдгар не сразу поднимется наверх!

Она снова стала стирать румяна со щек. Секунды, минуты летели. Значит, надо бежать в таком виде! Или упустить свой шанс?

Выбора не оставалось. Эмили открыла дверь и прокралась в коридор. Никого! Она на цыпочках спустилась по лестнице, пробежала коридор внизу и выскочила наружу.

Прохладный весенний ветер приветствовал ее, бегущую вниз по центральной лестнице Бразос-Бенда. Но на лужайке Эмили остановилась как вкопанная, заметив приближающуюся коляску.

О нет! Что, если это Дэвид? Однако она взяла себя в руки и поспешила дальше. «Кто бы это ни был, ему придется увезти меня отсюда», – в отчаянии решила Эмили.

Через несколько мгновений коляска остановилась, и она увидела полного мужчину в черной сутане.

– Пастор Фриц! – воскликнула Эмили, глядя на его красное лицо.

Глаза на его круглом лице готовы были выскочить из орбит, пока толстяк выбирался из экипажа.

– Гутен таг, фрау Эшленд. Я привез потарок тля нофобрачная. Этот феер принатлежал моя матери.