чуть не упала.
– Я пьян? Эдгар Эшленд, лорд этого королевства, пьян? Предупреждаю тебя, девка, берегись: если ты опорочишь имя Эшленда, я прикажу тебя высечь!
Эмили решила не возражать пьяному и покорно произнесла:
– Простите, милорд, я сказала это не подумав. Но сейчас слишком поздно, чтобы навещать леди в ее будуаре.
Несколько мгновений Эдгар с подозрением смотрел на нее. Потом приветливо улыбнулся и поклонился:
– Никогда еще никто не произносил более справедливых слов. Мисс Барет, желаю вам спокойной ночи.
С достоинством выпрямившись, Эдгар пошел к двери, однако на пороге обернулся.
– Но, дорогая, – пробормотал он хрипло, – разве мне не положен поцелуй на сон грядущий?
Насмешливая улыбка Эдгара говорила о том, что ей не удалось его провести. Эмили бросилась к двери, увы, сильные руки поймали ее, а горячие губы мгновенно впились в ее рот.
Это был долгий поцелуй – медленное и упорное насилие. Эмили боролась с ним, но его жесткие губы заставили девичьи губы разжаться, и язык властно исследовал сладкую глубину ее рта.
Его объятие стало более крепким, поцелуй еще более настойчивым. И с Эмили произошло нечто необъяснимое: внезапно она стала тонуть. Ее руки сами поднялись, обвились вокруг шеи Эдгара. Его руки спустились ниже и прижали ее бедра к твердому мужскому естеству. Неведомое прежде, отчаянное желание пронзило ее, словно кинжал. Она ненавидела Эдгара Эшленда и желала всем существом. Эмили готова была позволить этому дьяволу овладеть ею, делать с ней все, что угодно, только бы унять незнакомую мучительную боль во всем теле.
Наконец поцелуй закончился. Эдгар с триумфом и нежной насмешкой посмотрел на раскрасневшуюся, задыхающуюся девушку. Он прикоснулся к прозрачной ткани ее ночной сорочки, обводя контур одного напряженного соска, потом второго. Эмили стояла неподвижно, когда тот же смуглый палец прошелся по ее губам. Глаза Эдгара держали ее в плену, словно гипнотизируя.
Эмили безумно, до боли желала его. И демон это знал!
Он наклонился и быстро, нежно поцеловал ее.
– Терпение, любимая, – произнес Эдгар предостерегающе.
И Эмили услышала его тихий смех, эхом разносившийся по веранде.
Глава 7
Эмили окутывал покров сна. Приглушенные звуки с трудом просачивались в ее сознание: шаги в коридоре, пение птиц, шепот в соседней комнате. Но веки все еще смыкал сон.
Внезапно зазвонил колокол. Она села на кровати, но голова закружилась, и Эмили снова упала на подушку. Мгновенно всплыло воспоминание.
Черный капитан! Эдгар Эшленд! Этот ужасный, высокомерный, завораживающий человек! Как он посмел! Как она позволила ему прикоснуться к себе!
Эмили откинула простыню и села, вцепившись в край постели, чтобы сохранить равновесие. Наверное, она все еще была пьяна, когда наглец вошел ночью в комнату, если она позволила ему… позволила ему…
Эмили поднесла руку ко рту.
На губах сохранилась его отметина, синяк, след страсти. Его поцелуй, жестокий, как изнасилование.
Если бы Эдгар отнес ее на кровать и довел дело до конца, она не могла бы чувствовать большего унижения.
Эмили содрогнулась. Этот человек был очень странным, он пугал ее, а как он говорил о своей покойной жене! Нет-нет, надо покинуть этот дом как можно скорее!
Эмили встала и, пошатываясь, подошла к открытому окну. Ее голова раскалывалась от перезвона этого упрямого колокола!
– Замолчи, черт побери! – крикнула она, захлопывая окно. Колокол замолчал. Как по волшебству. Эмили невольно усмехнулась. Рабы, наверное, буквально приплясывают, , отправляясь в поле под этот неумолкающий звон, думала она, пока плескала воду себе в лицо.
Закончив туалет, Эмили собиралась выйти из комнаты, когда услышала топот копыт. Она вышла на веранду и увидела, как всадники удалялись галопом через поле голубого люпина. Эдгар и Дэвид.
– Прелестно! – саркастически пробормотала она. – И когда же я теперь поговорю с Дэвидом?
Эмили завтракала в столовой одна. Она сделала глоток крепкого кофе, и голова начала проясняться.
Бесшумно вошла Эвис Жеруар. Неужели эта женщина всегда носит черное? Дэвид рассказал, что экономка овдовела незадолго до того, как приехала сюда из Нового Орлеана четыре года назад. Не может быть, чтобы эта женщина все еще носила траур! Черный цвет почему-то придавал ей зловещий вид.
Эвис открыла крышку глиняного горшка и положила в огромную миску кашу, которая напоминала размоченную и размятую кукурузную лепешку. Эмили героически боролась с тошнотой. У нее возникло странное ощущение, что экономка знает о ее плохом самочувствии сегодня и с удовольствием мучит Эмили.
– Приятного аппетита, мадемуазель, – пожелала ей Эвис, обильно полила кашу сливками и вышла из
