сдержаться, чтобы не послать его к черту. Но Эдгар подошел к ней, взял ее руки в свои, отчего накидка снова приоткрыла грудь, на которую он тут же нагло уставился и рассмеялся.

– Я забыл о хороших манерах, милочка, – произнес он мягким, успокаивающим тоном, наклонился и быстро поцеловал ее в губы. – Добро пожаловать, моя дорогая, ты очень хорошенькая.

Теперь Эмили вынуждена была посмотреть в пугающую глубину глаз Эдгара Эшленда. Она не помнила этих глаз или, так как в то время была перепуганной шестнадцатилетней девчонкой, не разглядела пожирающего взгляда капитана. Его темно-карие, почти черные глаза, казалось, проникали в самую душу. Эмили почувствовала себя в ловушке. Какая наглость – поцеловать ее в губы! Следовало дать ему пощечину, и все же в нем было нечто завораживающее, какой-то пугающий животный магнетизм. Губы Эмили все еще ощущали прикосновение его усов, а сильные смуглые руки продолжали крепко сжимать ее ладони. Эмили хотелось стряхнуть их демонстративно, грубо, но она напомнила себе, что находится в его доме, и чопорно произнесла:

– Рада познакомиться, сэр.

Эдгар рассмеялся:

– Готов держать пари, что так оно и есть.

Эмили пристально всматривалась в его дерзкие глаза, спрашивая себя, означают ли эти слова, что он ее узнал. Господи, она совсем забыла, что капитан так красив, что у него широкое лицо, прямой нос, высокие скулы. Его черные волнистые волосы на висках тронула седина. Один угол чувственных, полных губ под усами изгибался вниз. От него пахло кожей и табаком.

– Дядя, мне кажется, Эмили устала, – заметно нервничая, вмешался Дэвид.

Эдгар кивнул и отпустил руки Эмили.

– Эвис! – позвал он.

Тотчас же появилась высокая черноволосая женщина. Дэвид кивнул креолке, а Эдгар махнул рукой на Эмили и сказал:

– Эвис, это мисс Эмили Барет, новая компаньонка мисс Марии.

Пара черных глаз бесстрастно оглядела Эмили. Затем женщина повернулась к Эдгару.

– Пардон, месье Эшленд?

– Новая компаньонка мисс Марии, – нетерпеливо повторил Эдгар. – Будьте добры, отведите мисс Барет в голубую комнату.

– Но, месье, эта комната рядом с…

– Черт побери, Эвис, я что, должен повторять все по два раза?

Эмили чуть не подскочила от внезапно резкого тона. Так вот что такое «ужасный характер» дядюшки Эдгара.

Креолка опустила глаза.

– Как пожелаете, месье.

Эдгар Эшленд мрачно улыбнулся:

– Вот так гораздо лучше, Эвис. – С рассеянным видом он повернулся к Дэвиду: – Теперь, племянник, я хочу услышать все подробности о твоих делах в Хьюстоне. Пройдем со мной в кабинет.

– Я – Эвис Жеруар, мадемуазель, – обратилась экономка к гостье, когда мужчины ушли. – Позвольте проводить вас в вашу комнату.

Эмили вздохнула. По крайней мере ее не вышвырнули вон – пока. Она повернулась к экономке.

Креолка оказалась красивой женщиной, единственным недостатком на ее совершенном, с классическими пропорциями лице был слегка длинноватый нос. На вид ей, как и Эдгару, было тридцать с небольшим; черные волосы, аккуратно стянутые в узел на затылке, еще не тронула седина. Она была одета в черное платье, которое освежали лишь белый воротничок и белый кружевной чепчик. Экономка смотрела на мисс Барет враждебно.

– Это было бы чудесно, благодарю вас, – ответила Эмили и последовала за Эвис вверх по лестнице на третий этаж, где спальни были расположены по обеим сторонам широкого коридора.

Открыв вторую дверь слева, креолка впустила ее в большую, приятную комнату, где все было выдержано в прохладных голубых тонах.

– Как красиво! – воскликнула Эмили, увидев изящную кровать под балдахином, кушетку, обитую тканью с золотым шитьем, блестящий чиппендейловский комод и туалетный столик красного дерева.

– Эту комнату обставляла мадам Оливия, – холодно заметила Эвис. – Она выбрала цвета для каждой комнаты в доме.

«Оливия – это покойная жена Эдгара», – вспомнила Эмили.

– Вам что-нибудь нужно, мадемуазель?

Эмили подошла к кровати, потрогала бледно-голубое связанное крючком покрывало и вдруг почувствовала страшную усталость.

– Спасибо, ничего не нужно. Думаю, я отдохну перед ленчем.

– Ленч будет через час, мадемуазель, – сообщила экономка и вышла из комнаты.

Со вздохом облегчения Эмили сняла шляпку и накидку, затем заползла под противомоскитную сетку и упала на подушку. О, этот ужасный человек! Что же теперь делать? Узнал ли он ее? Откровенная чувственность мелькнула в глазах Эдгара. Неужели он ее возненавидел? Наверняка ее дни – нет, часы – в этом доме сочтены! Вряд ли Дэвид сможет противостоять своему дяде-диктатору?