И затаил. Стал регулярно посещать мамины уроки — вломится уже после звонка, маленький, в гигантских башмаках, морда в кучку, насупленный, сядет на заднюю парту, пишет-пишет и головой качает, мол, ооо, нееет…

А маме хоть бы хны: дети язык любят, учат, родители довольны.

Папа к маме забегает иногда в учительскую повидаться, такой красавец папа мой был, работал напротив, в спортивной школе.

И я. Первоклассница.

Мама в большой перерыв повела меня в столовую перекусить, сама пошла брать чай с булочками, а меня послала руки мыть. А умывальники в школе были почему-то расположены в другом крыле, а не в столовой. Ну там все было странно в этой школе. Словом, я побежала — маленькая, легкая, в сменных сандаликах. И вдруг — он, завуч. Маленького росточка, но широкий, квадратный, растянутый по диагонали, как баян.

— Ты почему бегаешь по коридору?! А?! — Он схватил меня за ухо и стал тянуть вверх. Я поднялась на цыпочки, чтобы не так было больно. А вокруг стали собираться школьники, те, что учились в том крыле, где умывальники, — седьмые-восьмые классы. Завуча и меня, висящую на ухе, окружили плотным кольцом. Помню, мальчик какой-то подошел и сказал, ну отпустите ее, она хорошая девочка, у нее мама учительница.

— Скажи своей мамке-учительнице, — задышал вонючим мне в лицо маленький завуч в больших башмаках, — что она неправильно тебя воспитывает! И запомни раз и навсегда — нельзяааа бееееегать по коридоооору. Коридоооор — не меееесто для пробеееежек. Запомнила?!

Чтоб я лучше запомнила, он резко потянул меня за ухо еще выше.

Я молчала. На уровне глаз блестела ручка в нагрудном кармане его пиджака. «Паркер», якобы подаренный летчиком-космонавтом.

— Запомнила, я тя спрашиваю?! — Опять рывок наверх за ухо.

— Да, — ответила я.

— Не слышу!!! — еще громче крикнул завуч.

Я, чуть ли не теряя сознание от стыда и боли, закрыла глаза.

И он меня отпустил. Я медленно пошла и вслед еще услышала:

— Мамке скажи, чтоб воспитывала тебя!

В столовой мама оживленно разговаривала с Ниночкой, пионервожатой, и сказала: «Ну что ты так долго, чай уже остыл. Что с тобой, почему ты такая красная, опять выбегала с подружками на улицу? Я же просила. Ну что ты надулась, — заглядывала мама мне в лицо. — Ты же можешь простудиться. Переодень обувь, надень пальто и иди гуляй…»

Я быстро выпила чай, от булочки отказалась и поплелась в класс.

Маме я опять ничего не сказала. Опять интуитивно понимая, что этого делать никак нельзя.

И мама еще долгое время раздражала маленького широкого завуча в больших башмаках своей холодной вежливостью. А я старалась не попадаться ему на глаза.

А потом его почему-то уволили, не знаю за что.

Я не злопамятная, нет. Но эти три человека укрепили силу моего духа, сделали такие прививки, которые помогли мне перенести и другие жизненные трудности.

Спасибо им за это.

Хорошо… Море как молоко… Солнце тяжелое, уставшее, темное, косматое. Сейчас утонет уже… Никого. Пусто. На пляж пришли только ЭТОТ, бледный, растерянный, с одеялком, и ОНИ — двое, парень и девушка, красивые, загорелые, легкие…

Нет-нет, ОНИ с ЭТИМ незнакомы… Нет…

ОНИ расстелили свое покрывало, медленно разделись… Сели… Рядом. Обхватили колени руками… Смотрят вдаль мечтательно. Оба такие похожие, с прозрачными глазами…

ЭТОТ, несмотря на то что пляж был пуст, разложил свое одеялко совсем рядом с НИМИ, свое детское, с домиками, котятами, ярко-зеленое такое одеялко… Сандалиями своими аккуратно прижал уголки, вещи свои под голову, лег на бочок лицом к НИМ, поджал колени, затих… Любуется…

ОНИ посидели молча, переглянулись… неловко как-то… Пляж пустой, чего ЭТОТ тут… Пляж ведь пустой, валяйся где хочешь, а ЭТОТ свое это одеялко впритык к нашему покрывалу… Ну ладно, может, это его любимое место… Встали неторопливо так, длинноногие, стройные, собрали вещи, перешли подальше, раскинули свое покрывало, легли… ОН коснулся губами ЕЕ плеча…

Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп… ЭТОТ подошел, с детским одеялком, постелил опять аккуратно, впритык к ИХ покрывалу, сандалиями прижал уголки, вещи под голову. Лег, уставился приветливо…

Нет, ну совсем уже! ОНИ переглянулись, встали, просто потянули свое покрывало: подальше, подальше от ЭТОГО! С ума сошел, что ли?… Вместе с вещами потянули-потянули, сели, перекинулись словами, пожали плечами. ОН потрогал пальцами ЕЕ лицо…

ЭТОТ повозился, встал, подтянул к НИМ свое одеялко, вернулся к старому месту, забрал вещи, сандалии… Сандалии на уголки, вещи под голову, лег на бочок, не смотрит на НИХ, сопит обиженно в сторону…

— Вы чего? — ОН недоуменно. ОНА смущенно песчинки смахивает с руки…

— Ничего… А что?

— Как «что»?! Что это такое?!

— Море… Вечер… Пляж… Отдыхаю… Как дела? — ЭТОТ, с одеялка.

— А почему рядом с нами?

— А где?

— Пляж большой… Лежите себе где хотите…

— Я тут хочу… Лежать…

— А! Ну лежите тут.