фотосессии, — добавил он каким-то внезапно уставшим голосом, направляясь к двери. — Мне нужен «Тайленол».

— Тим, постой, — окликнула Бо, выходя вслед за директором. — Ты еще не слышал моих идей насчет заголовков.

— Мне жаль этого парня, — заметил Джулс, вставая.

— А мне она нравится.

— Она — как злобная чихуахуа, возомнившая себя питбулем.

— И как раз это мне в Бо и нравится, — Фейт поднялась, а взгляд Тая опустился с ее губ на розовую футболку с длинными рукавами и красным сердцем с ангельскими крыльями, которые распластались на груди Фейт. Черные брюки и свободные бежевые юбки исчезли.

Сегодня она надела обтягивающие талию и бедра джинсы и меховые сапоги, как у Покахонтас. Без балахонистой темной одежды миссис Даффи выглядела моложе. Более нежной и определенно менее скованной.

— Стервозная девица.

Фейт взяла большую кожаную сумку с позолоченной цепочкой вместо ремешка:

— Она смелая. Из тех, кто идет своей дорогой.

— Твоя мать тоже идет своей дорогой, но что-то я не заметил, чтобы ты была в восторге от ее смелости.

— У мамы не смелость. У нее проблемы. — Фейт мельком взглянула на Тая, прежде чем направиться к выходу. — Самая большая из них — то, что она ведет себя, как подросток.

— Миссис Даффи, — окликнул Тай, — вы не могли бы на минуту задержаться?

Им нужно было уладить кое-какие вопросы.

— Конечно, — бросила та через плечо, останавливаясь в дверях. — Я сейчас подойду.

Пока она разговаривала с Джулсом, взгляд Тая прошелся от белокурых волос вниз до металлических пуговиц на задних кармашках джинсов. Поцелуй с Фейт стал настоящим проколом. Можно было притвориться, что ничего не произошло, но Тай предпочитал разрешать неловкие ситуации прежде, чем те превращались в настоящую головную боль.

Оставив дверь приоткрытой, Фейт повернулась.

— Это насчет той ночи? — спросила она, подходя ближе.

— Да.

— Хорошо. Значит, ты все знаешь.

Конечно, знает. Он же был там, когда она целовала его шею.

— Я всю неделю места себе не находила, — продолжила Фейт.

Тай прислонился к краю стола, сложив руки на груди. Ему не понравилось, как это прозвучало.

— Вначале я пришла в ужас, — она покачала головой, и из-за уха выскользнула прядь волос. — Мне просто стало так… противно. — Фейт скрестила руки под грудью: — Стоять столбом — вот и все, на что я была способна.

Противно? Она вела себя не как человек, чувствующий отвращение, когда целовалась так, словно это было ее работой, обещавшей жирные премиальные.

— Ты не просто стояла столбом, — раздраженно нахмурил брови Тай.

— Может, что-то и говорила, — не знаю, я была в шоке, — Фейт уставилась на носки сапог, упавшие на щеки волосы закрыли лицо. — Это навсегда запечатлелось у меня в голове.

У него тоже. В том-то и проблема.

— Господи, прямо хочется взять нож для колки льда и выковырять эти воспоминания!

Раздражение Тая превратилось в гнев и угнездилось внутри прямо рядом с той его ноющей частью, которой нравилось, как выглядела в джинсах ее попка.

— Наверное, тебе следовало подумать об этом прежде, чем ставить мне засос и умолять везде тебя потрогать.

— Что? — Фейт подняла глаза. — Ты о чем?

Тай оттянул воротник, обнажая маленькую пурпурную метку, которую Фейт оставила на его шее.

— Вот об этом, — и он вцепился руками в край стола. — Я даже не заметил, пока на следующее утро Сэм на разминке не ткнул пальцем.

Швырнув сумочку на ближайший стул, Фейт шагнула вперед. Когда она отодвинула воротник, кончики холодных пальцев коснулись шеи Тая. От этого прохладного прикосновения у него в груди разлился жар и проложил себе дорогу прямо к паху.

— Почти не заметно.

— Да, с воскресенья немного сошел, — Тай посмотрел ей в глаза, затем опустил взгляд на губы, находившиеся в нескольких сантиметрах от его рта. — Пришлось придумать историю об официантке.

Фейт посмотрела ему в глаза:

— Парни поверили?

Когда она в последний раз находилась так близко, этот рот был на его шее. А потом Фейт прикусила ему мочку уха, прошептав: «Трогай меня», и, Господи, Тай хотел коснуться ее и даже больше.

— Ага. Поверили.

— Извини, — она нахмурилась и отступила на шаг. Ее щеки порозовели, и Фейт пожала плечами: — Наверное, я поддалась порыву и немного увлеклась.

— Хотя это было ужасно, противно и омерзительно?

— Что? О, я совсем не это имела в виду, — указала она на его шею. — Я говорила о том, что, зайдя в собственную квартиру, обнаружила твоего отца на моей матери. Голых. Занимающихся сексом, — Фейт указала на пол, — на полу перед камином.

Теперь была его очередь спросить:

— Что?

— Твой отец с моей матерью… я их застукала.

— Подожди, — Тай поднял руку. — Мой отец знает твою мать?

— Очевидно, да.

Саваж припомнил женщину, которую встретил на фотосессии. Она не была некрасивой, просто напыщенной и немного вульгарной. Любимый тип отца.

— Ты застала их, когда они занимались сексом?

— Да, и это было отвратительно. В позе… — Фейт подняла ладонь, как будто могла таким образом остановить болезненные воспоминания. — Собачьей, кажется.

 Шутишь?

— Хотелось бы!

И хотя то, что его отец встречался с ее матерью, могло закончиться полнейшей катастрофой, Фейт выглядела такой расстроенной, что Тай не смог удержаться от смеха.

— Ах так! — она указала на него пальцем. Короткие ногти были покрыты светло-розовым лаком. — Ты считаешь это забавным? Человек, который никогда не смеется?

— Я смеюсь.

Она ткнула тонким пальцем себя в грудь:

— Надо мной!

— Ну, ты так психуешь, что это забавно.

Кроме того она выглядела немного возмущенной и милой, и сексуальной в этой своей розовой футболке и сапогах.

— Если бы ты видел, что и я, ты бы тоже начал психовать.

— Поверь мне, я видел. — Павел никогда намеренно не хвастался своими сексуальными подвигами, но и не был слишком уж скрытным. — В первый раз когда мне было лет семь.

Он зашел в гостиную и увидел, что отец занимается сексом на молитвенном столике матери Тая, которой в тот момент дома не было.

Розовые губы Фейт приоткрылись: она аж задохнулась.

— А мне было пять! Валери тихонько впускает твоего отца ночью, а утром он уходит до того, как я встану. Он словно привидение. Если бы они так не шумели, я бы даже не знала, что он был там.