Я вынул лист, выложил его на стол и указал пальцем на заветные слова.

Барашковые шапки склонились над листом, и мгновенно их разбил паралич. По часам, что тикали на стене, могу сказать, сколько времени он продолжался.

Т р и м и н у т ы.

Затем председатель ожил и завел на меня угасающие глаза:

- Улья?.. - спросил он суконным голосом. Опять в молчании тикали часы.

- Иван Иваныч, - расслабленно молвил барашковый председатель, - выпиши им, друг, ордерок на совместное жительство.

Друг Иван Иваныч взял книгу и, скребя пером, стал выписывать ордерок в гробовом молчании.

x x x

Я живу. Все в той же комнате с закопченным потолком. У меня есть книги, и от лампы на столе лежит круг. 22 января он налился красным светом, и тотчас вышло в свете передо мной лицо из сонного видения - лицо с бородкой клинышком и крутые бугры лба, а за ним - в тоске и отчаянье седоватые волосы, вытертый мех на кацавейке и слово красными чернилами

Ульянова.

Самое главное, забыл я тогда поблагодарить.

Вот оно неудобно как...

Благодарю вас, Надежда Константиновна.

* Михаил Булгаков. Как на теткины деньги местком подарок купил

Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.

OCR Гуцев В.Н.

На станции Завитая Уссурийской дороги имеется бедная вдова - гражданка Силаева. Дело вдовье трудное, как известно. Вдове тоже нужно кушать и пить. Мыкалась вдова, мыкалась и обратилась в местком:

- Дайте мне службу, товарищи.

Местком внял просьбам вдовы и устроил ее на место тут же, в месткоме.

Должность легкая и прекрасная. Вдову призвали и сказали:

- Тетка! Будешь пять печей топить, пять коридоров мыть, а равно и пять полов. Мусор будешь убирать ежедневно. А чтобы тебе не было скучно, еще будешь носить воду.

- А сколько жалованья? - спросила вдова, шмыгая носом.

Месткомщик, по фамилии Моложай, сделал арифметический подсчет:

- Пять коридоров помножить на пять печей, прибавить пять бочек мусора и разделить на пять кадушек воды, равняется 5 рублей! - И объявил тетке Силаевой результат:

- Будешь получать пять рублей в месяц.

- Благодетели вы наши! - завыла тетка и ухватилась за половую тряпку.

Тетка не расставалась с тряпкой 10 месяцев. Тетка носила, тетка таскала, тетка мыла, тетка прибирала.

На одиннадцатый месяц ей заявили:

- Тетка, мы тебя на новую квартиру переводим, а в твою прежнюю комнату пробиваем дыру.

- Благодетели вы наши! - завыла она.

Дыру пробили, тетку перевели и тетке заявили:

- Нужно будет белить стены. Изволь начинать.

Тетка понеслась за известкой, побелила. Приходит получать за побелку.

- Пять рублей тебе следует, - объявил ей Моложай.

- Благодетели вы наши, - завыла тетка.

- Только, тетя, - добавил Моложай, - на эти твои пять рублей мы купили портрет и подарили его железнодорожной комячейке.

- Благоде... - начала было тетка, но осеклась и добавила: - К-как же это портрет? Я, может, портрета-то и не хотела!

- Как не хотела? - сурово спросил Моложай, - ты, тетка, думай, что говоришь. Как это портрета ты не хотела?

Тетка оробела.

- Ну, ладно, - говорит, - портрет так портрет. Только раз вы уж, красавцы, подарили на мой счет, так напишите на портрете: 'Дар тетки Силаевой'.

Моложай обиделся.

- Ты нездорова. На портрете писать про такого ничтожного человека, как ты, мы не будем.

Тут тетка уперлась.

- Не имеете права, мои деньги.

- Ты, тетка, глупа, - сказал Моложай.

- Да ты не ругайся, - ответила тетка, - деньги мои.

- Отлезь от меня, - сказал Моложай.

- Мои деньги, - несколько истерически заметила тетка.

Тут Моложай рассердился окончательно.

Но что дальше произошло - неизвестно, потому что в корреспонденции рабкора сказано глухо:

'Товарищ Моложай наговорил ей кучу дерзостей'.

Дальше мрак окутывает историю.

Но есть приписка в корреспонденции рабкора: 'Добрые люди учка и дорпрофсожа, распорядитесь, чтобы местком уплатил жалованье Силаевой с 1 января по 1 октября 1924 года, когда она в месткоме мыла полы и таскала воду, по настоящей, правильной расценке.

Во-вторых, нужно тетке уплатить пять рублей и разъяснить месткомщику Моложаю, что на чужие рабочие деньги дарить портреты нельзя. Это называется эксплоатация'.

* Михаил Булгаков. Обмен веществ

Записная книжка

Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.

OCR Гуцев В.Н.

15 числа.

В Одессе на каустической соде сделал 1000 червей. Сего числа прибыл в Москву. Поселяюсь. Хватит? Хи-хи! Я думаю...

16 числа.

У которого человека деньги есть, тот может легко иметь квартиру в Москве. Уже нашел. Правление сдает за 28 червей в месяц ослепительную комнату с гобеленом, телефоном и клозетом. Остальное в доме - рвань коричневая живет.

18 числа.

Контракт на год подписал. Переехал. Гобелен зеленый. Сегодня по двору шел, какие-то бабы смотрели, пальцами показывали на меня. Пущай покланяются. Председатель говорит: 'Вы у нас единственный богатый человек'. Хи-хи. Приятно. Что говорить, деньги - сила. Черви козыри!

19 числа.

Мебель купил - 80 червей.

Крова - 20.

Пружи матра - 15.

Расходов, черт ее возьми, комната эта требует.

20 числа.

Позвольте... Явился с окладистой бородой. Лицо неприятное. Сколько, спрашивает, за комнату платите? Вам какое дело? Оказывается, фининспектор!..

21 числа.

Да что, он взбесился?!. Квартира, говорит, 1/5 часть бюджета, стало быть, говорит, зарабатываете вы в месяц 28x5140 червей. Стало быть, в год 1680 червей!! Стало быть, налогу с вас... Считал, считал и насчитал 120 червей!

Э, не... платить не буду!