А защитник пел:

- Я утверждаю, что, во-первых, этих 950 р. 23 к. вовсе не существует; во-вторых, доказываю, что мой подзащитный Бинтов их не брал; а в-третьих, что он их в целости вернул!

- '...принимая во внимание, - мрачно говорил судья и покачивал головой по адресу Бинтова, - считать условным'.

6

В ТПО:

- К чертям этого Бинтова, назначим Персика.

7

Персик стоял и, прижимая шапку к животу, говорил последнее слово:

- Я больше никогда не буду, граждане судьи...

8

За Персиком сел Шумихин, за Шумихиным - Козлодоев.

9

В ТПО сидели и говорили:

- Довольно. Назначить ударную тройку в составе 15 товарищей для расследования, что это за такой пакостный ларек! Кого ни посадишь, через два месяца - нарсуд! Так продолжаться не может. На кого ни посмотришь - светлая личность, хороший честный гражданин, а как сядет за прилавок, моментально мордой в грязь. Ударная тройка, поезжай!

10

Ударная тройка села и поехала.

Результаты расследования нам еще неизвестны.

* Михаил Булгаков. С наступлением темноты

Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.

OCR Гуцев В.Н.

В нашем Саратовском Доме труда и

просвещения (клуб железнодорожников)

происходят безобразия при постановке

кино. С наступлением темноты хулиганы

на балконе выражаются разными словами,

плюют на головы в партер, картины рваные,

а кроме того, механик почему-то иногда

пускает их кверху ногами.

Рабкор

Яков Иванович Стригун со своей супругой променяли два кровных пятака на право посмотреть чудную картину 'Тайна склепа' - американскую трюковую, с участием любимицы публики.

- Садись, Манечка, - бормотал Стригун, пробираясь с супругой в 20-й ряд.

Манечка села, и в зале свет погас. Затем с балкона кто-то плюнул, целясь Манечке на шляпу, но промахнулся и попал на колени.

- Не сметь плевать! Хулиганы, - вскричал Стригун, как петух.

- Молчи, выжига, - ответила ему басом тьма с балкона.

- Я жаловаться буду! - крикнул Стригун, размахивая кулаками в темноте и неясно соображая, кому и на кого он будет жаловаться.

- Если не замолчишь, плюну тебе, мне твоя лысина отчетливо видна, отсвечивает, - пригрозила тьма.

Стригун накрылся шапкой и прекратил войну.

На экране что-то мигнуло, раскололось надвое, пошел темными полосами дождь, а затем выскочили огненные и неизвестно на каком языке слова. Они мгновенно скрылись, а вместо них появился человек в цилиндре и быстро побежал, как муха по потолку, вверх ногами. Крышей вниз появился дом, и откуда-то из потолка выросла пальма. Затем приехал вверх колесами автомобиль, с него, как мешок с овсом, свалился головою вниз толстяк и обнял даму.

Дружный топот потряс зал.

- Механик, перевернись! - кричала тьма

Яркий свет залил зал, потом стемнело и на экран вышел задом верблюд, с него задом слез человек и задом же помчался куда-то вдаль. В зале засвистали.

- Задом пустил механик картину! - кричали на балконе.

На экране вдруг лопнуло, как шарообразная молния, и затем под тихий вальс на экране выросла вошь величиной с теленка.

- Вот мерзость, - сказала в ужасе Манечка, - и к чему она в склепе, не пойму?

К первой вши прибавилось 7 новых, и они с унылыми мордами, шевеля лапками, понесли гроб. Рояль играл мазурку Венявского. В гробу лежал человек, как две капли воды похожий на Стригуна. Манечка охнула и перекрестилась, Стригун побледнел. Выскочила огненная надпись:

'Вот что ждет тебя, железнодорожник, если ты не будешь ходить в баню и стричься!'

- И бриться! - завыл балкон, - скинь вшу с экрана! Вшей вчера видали, даешь 'Тайну склепа'!

Музыка заиграла полечку. Выскочили слова 'Чаплин женился!' и опять исчезли. Вместо них показались на потолке ноги в белых гетрах. Потом все исчезло с экрана. Несколько мгновений сеялись какие-то темные пятна, затем и они пропали. Вышла маленького роста личность в куцем пиджаке и объявила!

- Сеанс отменяется, так как у механика перегорели угли.

Зал приветствовал его соловьиным свистом, и публика, давя друг друга, кинулась к кассе.

Возле нее еще долго бушевала толпа, получая обратно свои пятаки.

* Михаил Булгаков. День нашей жизни

Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.

OCR Гуцев В.Н.

- А вот угле-ей... углеееееей!..

- Вот чертова глотка.

- ...глей... глей!!.

- Который час?

- Половина девятого, чтоб ему издохнуть.

- Это значит, я с шести не сплю. Они навеки в отдушине поселились. Как шесть часов, отец семейства летит и орет как сумасшедший, а потом дети. Знаешь, что я придумала? Ты в них камнем швырни. Прицелься хорошенько, и попадешь.

- Ну да. Прямо в студию, а потом за стекло два месяца служить.

- Да, пожалуй. Дрянные птицы. И почему в Москве такая масса ворон... Вон за границей голуби... В Италии ..

- Голуби тоже сволочь порядочная. Ах, черт возьми! Погляди-ка...

- Боже мой! Не понимаю, как ты ухитряешься рвать?

- Да помилуй! При чем здесь я? Ведь он сверху донизу лопнул. Вот тебе твой ГУМ универсальный!

- Он такой же мой, как и твой. Сто миллионов носки на один день. Лучше бы я ромовой бабки купила. На зеленые.

- Ничего, я булавочкой заколю. Вот и незаметно. Осторожнее, ради бога!..

- Ты знаешь, Сема говорит, что это не примус, а оптамус.

- Ну и что?

- Говорит, обязательно взорвет. Потому, что он шведский.

- Чепуху какую-то твой Сема говорит.

- Нет, не чепуху. Вчера в шестнадцатой квартире у комсомолки вся юбка обгорела. Бабы говорят, что это ее бог наказал за то, что она в комсомол записалась.

- Бабы, конечно... они понимают...

- Нет, ты не смейся. Представь себе, только что она записалась, как трах! - украли у нее новенькие лаковые туфли. Комсомолкина мамаша побежала к гадалке. Гадалка пошептала, пошептала и говорит: взяла